Хрупкая мишень, добыча случая –
В непроглядном взрывчатом аду
Рядовой надеялся на лучшее
И ещё пожить имел в виду.
Скрёб из котелка он пшёнку горькую,
В лужице мочил он сухари,
Рвал газетку, засыпал махоркою,
А война давала прикурить.
И тогда, прикрыв пилоткой темечко,
Шёл он в драку, грозный и глухой.
Автомат лущил патроны-семечки
И плевался медной шелухой.
Отсыпался раненый-контуженый,
Чуть очнулся – в полк ему пора.
«Нас, — шутил, — двенадцать штук на дюжину.
Кто мы сеть? Славяне, пехтура».
Не таскал в засаленном кармане он
Никакой трофейки золотой,
И не стал он лично мстить Германии,
Только всё пытал: «Когда домой?»
…Принимал от баб свои владения,
С головешек поднимал колхоз.
Где-то пили за его терпение,
Он не пил – как раз возил навоз.
Пояснял старухе в дни печальные:
«Главное, детишки-то растут!»
А над ним менялися начальники –
Он же оставался на посту.
День и ночь мотался словно маятник:
Севу, жатве – всё отдай сполна.
А пиджак – негнущийся, как памятник –
В сундуке скрывает ордена.