Владимир Костров — Пламя первой листвы

Пламя первой листвы на обугленных сучьях.
Стон последней любви в журавлиных созвучьях.
Русской белой метели сияющий храм.
Не ошибся ли Фёдор Иванович Тютчев,
Завещавший любимую Родину нам?
Ведь в бесплодной погоне своей за вещами,
За солянкою рыбной и жирными щами,
Где нам было вчитаться в его завещанье,
Непутёвым наследникам гор и равнин?
Как направить свой путь сквозь туман бездорожья
Там, где мера одна только – заповедь Божья –
Не погонные метры, не общий аршин?
Пусть лукавой Европы практический разум
Захлебнётся российскою нефтью и газом,
Мы бы не были к нашему слову глухи.
Не пристали б машинные копоть и сажа
К чудотворному лику родного пейзажа,
Где, как ключ заповедный, струятся стихи.
На краю горизонта годов неминучих
Вижу чистый просвет в накопившихся тучах,
Словно вызов грозящим земле временам.
Это он. Это Фёдор Иванович Тютчев,
Луч надежды с небес посылающий нам.