Скульптор, в восторге вдохновенья,
Волшебный образ изваял.
Народ, немой от изумленья,
Пред изваянием стоял,
И наконец главой поникнул
У мраморных кумира ног,
И в ослеплении воскликнул,
^Молясь безумно: ‘Это — бог!’
А вождь страны, от искушенья
Народ желая отвратить,
Велел рабам без сожаленья
Ломами статую разбить!
Сказал: ‘Да сгибнет изваянье!’ —
И, раздробленное в куски,
Погибло светлое созданье
Скульптора творческой руки. —
И, над обломками кумира
Склоняясь мыслящим челом,
Стоял какой-то странник мира
В раздумье грустном и немом.
‘Кто был преступнее, — он мыслил,
В груди тая свой горький плач, —
Народ, что камень богом числил,
Иль дивной статуи палач?’