Ещё один сайт про стихи. И он вам понравится.
Сошлись однажды два быка Подискутировать слегка. Был у обоих горячий норов, И вот один в разгаре споров Сильнейший аргумент привел, Другому заорав: «Осел!» «Осла» получить быку — хуже пули, И стали боксировать наши Джон Булли. Придя в то же время на тот же двор, И два осла вступили в спор. Весьма жестокое было сраженье, И …
А я гусаров как люблю, Люблю их очень, право! И синих и желтых, все равно — Цвет не меняет нрава. А гренадеров я как люблю, Ах, бравые гренадеры! Мне рекрут люб и ветеран: Солдаты и офицеры. Кавалерист ли, артиллерист, — Люблю их всех безразлично; Да и в пехоте немало ночей Я поспала отлично. Люблю я …
Как пеликан, тебя питал Я кровью собственной охотно, Ты ж в благодарность поднесла Полынь и желчь мне беззаботно. И вовсе не желая зла: Минутной прихоти послушна, К несчастью, ты была всегда Беспамятна и равнодушна. Прощай! Не замечаешь ты, Что плачу я, что в сердце злоба. Ах, дурочка! Дай бог тебе Жить ветрено, шутя, до гроба.
Много женщин — много блошек, Много блошек — зуду много. Пусть кусают! Этих крошек Вы судить не смейте строго. Мстить они умеют больно, И когда порой ночною К ним прижметесь вы невольно Повернутся к вам спиною.
Море счастья омрачив, Поднялся туман похмелья, От вчерашнего веселья Я сегодня еле жив. Стал полынью сладкий ром, Помутился мозг горячий, Визг кошачий, скреб собачий Мучат сердце с животом.
I Бог любви ликует в сердце, И в груди гремят фанфары: Венценосице виват! Слава царственной Помарэ! Эта родом не с Таити (Ту муштруют миссионеры), У Помарэ дикий нрав, И повадки, и манеры. К верноподданным выходит Раз в четыре дня, и только, Чтоб плясать в саду Мабиль, И канкан сменяет полька. Рассыпает величаво Милость вправо, благость …
Ты будешь лежать в объятьях моих! Охвачено лихорадкой, Дрожит и млеет мое существо От этой мысли сладкой. Ты будешь лежать в объятьях моих! И, кудри твои целуя, Головку пленительную твою В восторге к груди прижму я. Ты будешь лежать в объятьях моих! Я верю, снам моим сбыться: Блаженствами райскими мне дано Здесь, на земле, упиться! …
Отстрани со лба венок ты, На ушах нависший пышно, Бер, чтобы свободней мог ты Внять мой лепет, еле слышный. Превратил мой голос в лепет Пред великим мужем трепет — Тем, чей гений так могуч, В ком искусства чистый ключ; Мастерским приемам разным Громкой славой он обязан: Не свалилась прямо в рот Слава эта без забот, …
Они мои дни омрачали Обидой и бедой, Одни — своей любовью, Другие — своей враждой. Мне в хлеб и вино подсыпали Отраву за каждой едой — Одни своей любовью, Другие своей враждой. Но та, кто всех больше терзала Меня до последнего дня, Враждою ко мне не пылала, Любить — не любила меня.
Земные страсти, что горят нетленно, Куда идут, когда в земле мы сгнили? Они идут туда, где раньше были, Где ждет их, окаянных, жар геенны.
«Не чета домашним кискам, Я в гостиных не мурлычу — Летней ночью за трубой Как хочу соседей кличу. По ночам, когда в прохладе Я дружков сзываю милых, Бродит все во мне, и я He запеть, уже, не в силах». Тут она завыла, скалясь, И на зов своей подруги Потекли, фырча-урча, Женихи со всей округи. Женихи …
Недовольный переменой, — Штутгарт с Неккаром, прости! — Он на Изар править сценой В Мюнхен должен был уйти. В той земле, где все красиво, — Ум и сердце веселя, Бродит мартовское пиво, И гордится им земля. Но, попавши в интенданты, Он, бедняга, говорят, Ходит сумрачный, как Данте, И, как Байрон, супит взгляд. Он невесел от …
Без прикрас в укромном месте Расскажу я вам по чести Очень точно и правдиво, Что Цитрония за диво. А пока — кто понял нас — Чур молчать! — заверю вас, Что искусство есть обман, Некий голубой туман. Что ж являл собой подснежный Голубой цветок, чей нежный Романтический расцвет Офтердингеном воспет? Синий нос крикливой тетки, Что …
Тебе даны и сан, и орден алый, Наследный герб, чины и много прав, Но для меня ты просто бедный малый, Хотя бы стал ты герцог или граф. Меня не взять приобретенным в свете Дешевым лоском, благородством фраз, — Не так ли на филистерском жилете Блестит в булавке дорогой алмаз? Я знаю, в этом пышном одеянье …
Остерегись холодных слов, Когда о помощи в борьбе Взывает юноша к тебе; Быть может, — это сын богов. Его ты встретишь на пути В его триумфа гордый час, И осужденья строгих глаз Не сможешь ты перенести.
Как ты поступила со мною, Пусть будет неведомо свету. Об этом у берега моря Я рыбам сказал по секрету. Пятнать твое доброе имя На твердой земле я не стану, Но слух о твоем вероломстве Пойдет по всему океану!
На дюссельдорфский карнавал Нарядные съехались маски. Над Рейном замок весь в огнях, Там пир, веселье, пляски. Там с герцогиней молодой Танцует франт придворный. Все чаще смех ее звенит, Веселый и задорный. Под маской черной гостя взор Горит улыбкой смелой, — Так меч, глядящий из ножон, Сверкает сталью белой. Под гул приветственный толпы По залу они …
Они были брат с сестрою. Богатым был брат, бедной — сестра. Сестра богачу сказала: «Дай хлеба кусочек мне!» Богатый ответил бедной: «Оставь в покое меня! Членов высокой палаты Я позвал на обед. Один любит суп черепаший, Другому мил ананас, А третий ест фазанов И трюфли а lа Перигор. Четвертый камбалу любит, А пятому семга нужна, …
Две крысы были нищи, Они не имели пищи. Мучает голод обеих подруг; Первая крыса пискнула вдруг: «В Касселе пшенная каша есть, Но, жаль, часовой мешает съесть; В курфюрстской форме часовой, При этом — с громадной косой; Ружье заряжено — крупная дробь; Приказ: кто подойдет — угробь». Подруга зубами как скрипнет И ей в ответ как …
В замке Блэ ковер настенный Вышит пестрыми шелками. Так графиня Триполи Шила умными руками. И в шитье вложила душу, И слезой любви и горя Орошала ту картину, Где представлено и море, И корабль, и как Рюделя Мелисанда увидала, Как любви своей прообраз В умиравшем угадала. Ах, Рюдель и сам впервые В те последние мгновенья Увидал …
«О Брут, где Кассий, где часовой, Глашатай идеи священной, Не раз отводивший душу с тобой В вечерних прогулках над Сеной? На землю взирали вы свысока, Паря наравне с облаками. Была туманней, чем облака, Идея, владевшая вами. О Брут, где Кассий, твой друг, твой брат, О мщенье забывший так рано? Ведь он на Неккаре стал, говорят, …
Во Франкфурте, в жаркие времена Сорок восьмого года, Собрался парламент решать судьбу Немецкого народа. Там белая дама являлась в те дни, Едва наступали потемки, — Предвестница бед, известная всем Под именем экономки. Издревле по Рёмеру, говорят, Блуждает тот призрак унылый, Когда начинает проказить народ В моей Германии милой. И сам я видал, как бродила она …
Для движенья — труд нелишний! — Две ноги нам дал всевышний, Чтоб не стали мы все вместе, Как грибы, торчать на месте. Жить в застое род людской Мог бы и с одной ногой. Дал господь два глаза нам, Чтоб мы верили глазам. Верить книгам да рассказам Можно и с единым глазом, — Дал два глаза …
Ты сулишь нам целый ворох «Илиад» и «Одиссей», Ожидая лавров скорых За бессмертный подвиг сей. Нашу хилую словесность Слог твой мощный возродит, — Ты не первый, кто известность Взялся выкупить в кредит. Что ж, плясун, яви нам чудо: Танцев нынче ждет Родос! А не можешь — вон отсюда, На шутов не вечен спрос. Жить надеждой …
Пусть не смущают, пусть, не прельщают Плоды Респеридских Садов в пути, Пусть стрелы летают, мечи сверкают, — Герой бесстрашно должен идти. Кто выступил смело, тот сделал полдела; Весь мир, Александр, в твоих руках! Минута приспела! Героя Арбеллы Уж молят царицы, склонившись во прах. Прочь страх и сомненья! За муки, лишенья Награда нам — Дария ложе …
Макс! Так ты опять, проказник, Едешь к русским! То-то праздник! Ведь тебе любой трактир — Наслаждений целый мир! С первой встречною девчонкой Ты под гром валторны звонкой, Под литавры — тра-ра-ра! — Пьешь и пляшешь до утра. И, бутылок пять осиля, — Ты и тут не простофиля, — Полон Вакхом, как качнешь, Феба песнями забьешь! …
Блеклый розан, пыльный локон, Кончик банта голубого, Позабытые записки, Бредни сердца молодого, — В пламя яркое камина Я бросаю без участья, И трещат в огне остатки Неудач моих и счастья. Лживо-ветреные клятвы Улетают струйкой дыма, И божок любви лукавый Улыбается незримо. И гляжу, в мечтах о прошлом, Я на пламя. Без следа Догорают в пепле …
Я чашу страсти осушил Всю до последнего глотка, Она, как пунш из коньяка, Нас горячит, лишая сил. Тогда я, трезвость восхваляя, Отдался дружбе, — мир страстям Она несет, как чашка чаю Отраду теплую кишкам.
Когда изменят тебе, поэт, Ты стань еще вернее — А если в душе твоей радости нет, За лиру возьмись живее! По струнам ударь! Вдохновенный напев Пожаром всколыхнется — Расплавится мука, — и кровью твой гнев Так сладко изольется.
Вечность, ох, как ты долга! Потерял векам я счет. Долго жарюсь я, но ад До сих пор жаркого ждет. Вечность, ох, как ты долга! Потерял векам я счет. Но однажды и меня Черт с костями уплетет. Грубости средневековья Вытеснил расцвет искусства, Просвещенью служит ныне Главным образом рояль. А железные дороги Укрепляют наши семьи — Ведь …
Гробовая колесница, В траурных попонах клячи. Он, кто в мир не возвратится, На земле не знал удачи. Был он юноша. На свете Все бы радости изведал, Но на жизненном банкете Рок ему остаться не дал. Пусть шампанское, играя, Пенилось в его бокале — Тяжко голову склоняя, Он сидел в немой печали. И слеза его блестела, …
Ликуешь! — Ты думаешь, Плантагенет, У нас ни малейшей надежды нет! А все потому, что нашлась могила, Где имя «Артур» написано было! Артур не умер, не скрыла земля Холодным саваном труп короля. Вчера следил я, глазам не веря, Как он, живехонек, поднял зверя. На нем зеленый парчовый наряд; Смеются губы, глаза горят; На гордых конях …
Как из пены вод рожденная, Ты сияешь — потому, Что невестой нареченною Стала ты бог весть кому. Пусть же сердце терпеливое Позабудет и простит Все, что дурочка красивая, Не задумавшись, творит!
Беер-Меер! Кто кричит? Меер-Беер! Где горит? Неужели это роды? Чудеса! Игра природы! Он рожает, спору нет! Се мессия к нам грядет! Просчиталась вражья свора, — После долгого запора Наш мессия, наш кумир Шлет «Пророка» в бренный мир. Да, и это вам не шутки, Не писак журнальных утки, — Искус долгий завершился, Мощный гений разрешился. Потом …
Жил некий пудель, и не врут, Что он по праву звался Брут. Воспитан, честен и умен, Во всей округе прославился он Как образец добродетели, как Скромнейший пес среди собак. О нем говорили: «Тот пес чернокудрый — Четвероногий Натан Премудрый. Воистину, собачий брильянт! Какая душа! Какой талант! Как честен, как предан!..» Нет, не случаен Тот отзыв: …
Сквозь чащу леса вперед и вперед Спешит одинокий рыцарь. Он в рог трубит, он песни поет, Душа его веселится. О твердый панцирь его не раз Ломалось копье иноверца. Но панциря тверже душа, как алмаз, У Ричарда Львиное Сердце. «Добро пожаловать! — шепчут листы Своим языком зеленым. — Мы рады, король, что в Англии ты, Что …
Во сне я вновь стал юным и беспечным — С холма, где был наш деревенский дом, Сбегали мы по тропкам бесконечным, Рука в руке, с Оттилией вдвоем. Что за сложение у этой крошки! Глаза ее, как море, зелены — Точь-в-точь русалка, а какие ножки! В ней грация и сила сплетены. Как речь ее проста и …
Прекрасный старинный замок Стоит на вершине горы. И любят меня в этом замке Три барышни — три сестры. Вчера обняла меня Йетта. Юлия — третьего дня. А день перед тем Кунигунда В объятьях душила меня. В замке устроили праздник Для барышень милых на днях. Съезжались бароны и дамы В возках и верхом на конях. Но …
Солнца, счастья шёл искать… Наг и плох вернулся вспять, И бельё и упованья Истаскал в своём скитаньи. Скуден силой, худ лицом… Но — утешься! близок дом. Как у матери любимой, Сладко спать в земле родимой. А иной в пути стал хром — Не вернётся в отчий дом, Плачет в горе безутешном… Боже! Смилуйся над грешным!
Прощался с женой безземельный Ганс: «К высокой я призван работе! Отныне я должен иных козлов Стрелять на иной охоте! Тебе я оставлю охотничий рог — От скуки вернейшее средство. Труби хоть весь день! На почтовом рожке Недурно играла ты с детства. Чтоб дом был в сохранности, пса моего Тебе я оставить намерен. Меня ж охранит …