Ещё один сайт про стихи. И он вам понравится.
Начало пятого, но мне не спится. Мутнеет вьюга, ночь летит в рассвет. Земля, как заведенная, вертится… Пройдет и пять, и десять тысяч лет, и дальний век (мы и о нем мечтали) вот так же станет вьюгами трубить. В той, даже мыслям недоступной, дали хотел бы я хотя б снежинкой быть, чтоб, над землею с ветром …
Кто там скатерть залил вином? Что ж, на то и вино, чтоб литься. За дубовым круглым столом пусть веселье за полночь длится. Пью за дерево, что росло сотни лет в зеленой дубраве! Пью, столяр, за твое ремесло! Разве я гордиться не вправе тем, кто этот дубовый стол золотыми руками сделал? Кто в вине понимает толк, …
Махновцы уходили от погони. В местечко красные вошли, пыля, и у крыльца привязанные кони, роняя пену, грызли тополя. Позвякивали стремена, уздечки, и девочка одиннадцати лет по улице ожившего местечка шла и буденновцам махала вслед. Все глуше, глуше цокали подковы и слышались уже из тишины. Сквозь легкий шум собранья заводского прислушаться — они сейчас слышны. Чуть …
Лил дождь осенний. Сад грустил о лете. За мной вода заравнивала след. Мне подсказала дата в партбилете: тогда мне было девятнадцать лет. На город шел Колчак; у мыловарни чернел окоп; в грязи была сирень, а я сиял: я стал партийным парнем в осенний тот благословенный день.
Шар земной, шар земной. Вот он — передо мной. Материки. Острова. Страны. Ливни тропические. Бураны. Горы вершинами — за облака. Звезды, примерзшие к ледникам. Манят миражи в зное пустынь. Росы. Они и в пустынях чисты. Травы степные. Сизое марево. Рыбы в океанах-аквариумах. Всё, чтобы людям жить хорошо, есть на Земле, словно в доме большом. Два …
Её к земле сгибает ливень Почти нагую, а она Рванётся, глянет молчаливо,- И дождь уймётся у окна. И в непроглядный зимний вечер, В победу веря наперёд, Её буран берёт за плечи, За руки белые берёт. Но, тонкую, её ломая, Из силы выбьются… Она, Видать, характером прямая, Кому-то третьему верна.
1 Известно не только якутам, откуда зима идёт. В метели, в бураны укутан Памир у звездных ворот. На дальней какой-то планете, где вряд ли гадают о нас, и там по-земному ветер снежком обдувает наст. 2 Немыслимым было когда-то увидеть незримого лик. Ничтожней ничтожного атом и, как мирозданье, велик. Все зорче становится зренье. Когда-нибудь лягут следы …
Ты со мной — и каждый миг мне дорог. Может, впереди у нас года, но придет разлука, за которой не бывает встречи никогда. Только звезды в чей-то час свиданья будут так же лить свой тихий свет. Где тогда в холодном мирозданье, милый друг, я отыщу твой след?
Не знаю, как опишу тот вечер, тот страшный июльский вечер?.. Ревела гроза у горы Машук, и ливень был молниями просвечен. Фуражка Лермонтова на траве лежала, наполненная водою… Сутулясь, гора уж не первый век стоит, омраченная той бедою.
Не громок, не бросок мой стих, но я не желаю иного. От влюбчивых строчек моих душой молодею снова. Со мной и деревьев шум, и звезды, и ливни, и травы. Я воздухом этим дышу, конечно, еще по праву. Пускай все короче мой путь, но сколько бы жить ни осталось, рассудочной очень не будь и ты, умудренная …
Жаль не то, что день опять вот прожит, Что опять закат разбрызгал краски, Жаль, что столько милых и хороших Вянет женщин без любви, без ласки. Многим трудно вспомнить день единый, День, что в сердце носят тайной датой. Скоро брызнут первые седины, Запропали женихи куда-то. Затерялись в жизни, запропали, Многие геройской смертью пали. Кто тех женщин …
Лесом хочу надышаться, вьюгами надышаться, жизнь не напрасно прожить, правды во всем держаться, правдой одной дорожить. Солнце — оно надо мною, звезды — они надо мною. Я и у них на виду. В жизни не стороною — главной дорогой иду. Может, я сердцем мягок, может, я словом мягок, может, нет громкой строки,— только под красным …
Марии Петровых Где березняк, рябой и редкий, где тает дымка лозняка, он, серенький, сидит на ветке и держит в клюве червяка. Но это он, простой, невзрачный, озябший ночью от росы, заворожит посёлок дачный у пригородной полосы.
Еланин Скрипит под каблуками снег. Мороз. Еланин до полночи у склада ходит и бормочет стихи. С луной наедине. Он чувствует губами слово. Синеют тени на плацу. Луна глядит на часового, они стоят лицом к лицу. Степями выдан город морозам и ветрам. Горячим чаем, спором, не конченным вчера, курсантской звякнув шпорой, приходят вечера. И ночи, снегом …
Есть книги, как дождик по крышам, как милый приветливый кров, и книги, которые дышат простором на стыке ветров. Счастливые книги, в которых несмолкшее время хранит и гул орудийный «Авроры», и гул, где взрывали гранит… Есть книги. В них битв и салютов суровый и радужный гром еще не рожденные люди услышат в далеком своём.
Жил мальчик в деревне, в лесном краю, и знал только лес да деревню свою, да зауральского неба синь, да гору немного повыше осин. Белела гора над чащей лесной своей известковою белизной. Любил паренек взбираться на гору, подолгу оттуда дивиться простору. Простой паренек темно-русый, должно быть, тогда и влюбился ты в мир, где есть высота Эльбруса, …
Где к скалам жмутся тени, как овцы от жары, он вырвался, весь в пене, из каменной горы. Бежит — дитя природы — студеный ключ в сады, в поля и огороды, и сладок звук воды. Спроси туркмена: так ли? Чтоб знал удачу труд, глубокий ключ до капли в колхозах разберут. Ячмень, поспевший к сроку, колышется, усат, …
Ах, время, помедли, помедли! Я знаю, куда я влеком, а ты вокруг солнца петли кладешь и кладешь венком. Не счесть на земле рассветов, закатов, что будут на ней… Ах, время! Дай мудрых советов и неторопливых дней!
Лютее медведя зима задирала, сыпалась, белая, на башлыки. Полк отступал по лесам Урала; мерзлую хвою сбивали штыки. Сыпались звезды, да иглы звенели. В уральских снегах заблудились леса. Метель подбивала подолы шинелей, мертвым пылила в глаза. По белым ресницам смертью подуло, но командир впереди полка. Он и в шинели остался сутулым — таким, как стоял у …
Рукою волосы поправлю, иду, как прежде, молодой, но девушки, которым нравлюсь, меня давно зовут «седой». Да и друзья, что помоложе, признаться, надоели мне: иной руки пожать не может, чтоб не сказать о седине. Ну что ж, мы были в жарком деле. Пройдут года — заговорят, как мы под тридцать лет седели и не старели в …
Опять тревожно, больно сердцу стало и я не знаю, чем помочь ему. Опять старуха ревность нашептала чёрт знает что рассудку моему: чтоб я ни поцелуям, ни слезам, ни гневным оправданиям не верил, ходил бы по твоим следам — и на её аршин всё мерил. У ревности душа темна. Опасная советчица она.
На самый далекий остров, на край любого материка — сегодня дорога недалека. О, если бы так же просто слетать и в будущие века! Туда, где мысль побывала, туда, по ее следам,— к неведомым перевалам. Хоть раз побывать бы там: в тех самых далеких, далеких в самых туманных веках с одним чемоданчиком легким да с пылью …
Ты порой целуешь ту, порою — эту В папиросном голубом дыму. Может быть, в упрёках толку нету, Да читать мораль и не к лицу поэту, Только страшно стариться тому, Кто любовь, как мелкую монету, Раздавал, не зная сам кому.
Что листья падают, что ночь светла, запомню и вовек не пожалею о том, что нас далёко завела кленовая сентябрьская аллея. Сидим одни, обнявшись, под луной, но все длинней косые тени кленов. Луна спешит — на целый шар земной она одна, одна на всех влюбленных.
Любовь пронёс я через все разлуки И счастлив тем, что от тебя вдали Её не расхватали воровски чужие руки, Чужие губы по ветру не разнесли.
Знаю я, как волны с камнем спорят. Меж сырых голубоватых скал повстречал я девушку у моря. — Хорошо здесь!- только и сказал. Долго мы на берегу стояли. Под вечер она опять пришла. Круглобокий колыхался ялик, на песке лежали три весла. И легко нам было в разговоре, слов особенных я не искал. Смуглые, забрызганные морем, маленькие …
От ночной росы, от холодных звезд в холодцом поту проснулся овес. Прозрачные утренние небеса коснулись шершавых бровей овса. Ему с кукурузой дружить и к пшенице белокурым чубом клониться. Пускай он ростом с ними не вровень, он налит силой, он дышит здоровьем. Он ходит под ветром, взъерошен, белес — с глазами детскими Геркулес. Недаром к нему, …
Две липы у окна. Они родились вместе под теплым ветерком, и подымались вместе, и старятся рядком — и счастливы они! Но разве знают липы, как счастьем дорожить! Скажи, ну как могли бы мы друг без друга жить? И в прошлое порой мне страшно оглянуться: росла ты далеко — и в жизни так легко могли мы …
Тот вечер даже для мечты далек. Но вижу через даты все и сроки: над книгою склонился паренек, не правнук, нет,— потомок мой далекий. Историю штудирует юнец, то, что в веках минувших отшумело. Тот шрифт для школьника, возможно, мелок, но в нем огонь таится и свинец. В нем отвердели шелестом сады, побед народных проступают клики и …