Джон Китс - Послание моему брату Джорджу: читать стих, текст стихотворения поэта классика

Джон Китс — Послание моему брату Джорджу

Я пережил унылых дней немало.
Не раз меня тоска одолевала,
И мозг тупел от скуки небывалой,
И был я глух к небесному хоралу.
В туманные я вглядывался дали,
Где молнии резвились и сверкали.
К земле склоняясь, погружаясь в травы,
Я ждал явленья мысли величавой;
Но под шатром багряным небосклона
Не слышал я мелодий Аполлона,
И с огорченьем видел я, как, тая,
Тускнела в небе лира золотая;
И зря внимал я медоносным пчелкам:
Я сельских песен не усвоил толком.
Я чувствовал, что взгляды женщин милых,
И те воспламенить меня не в силах,
И не воспеть мне на моих страницах
Ни рыцарей, ни дам прекраснолицых.

Но те, что к лаврам столь неравнодушны,
Бывают недоступны жизни душной,
Когда, одну поэзию приемля,
Они отвергнут воздух, воду, землю.
(Либертасу поведал Спенсер это.
Я верю гениальному поэту.)
Когда Поэт в иных витает сферах,
Он видит небо в юных кавалерах
На белых скакунах, при всем параде,
Что рубятся друг с другом шутки ради.
Их вылазку и бой во вражьем стане
Мы молнией считаем по незнанью,
И лишь Поэт в своем особом раже
Услышит горн их крепостного стража.
Когда ворота распахнут широко
И всадники мелькнут в мгновенье ока,
Поэт успеет разглядеть в проеме
Веселый пир, царящий в славном доме,
Красавиц, пляшущих неутомимо,
Что могут сниться только серафиму,
И кубки, и вино, что в них искрится,
Как в вихре солнца яркие частицы,
Где струи падают, по всем приметам
Подобные сгорающим кометам.
Цветы в саду — в количестве несметном,
Но их не рвать обыкновенным смертным.
Здесь Аполлон считается с угрозой:
Поэт всегда в жестоком споре с розой.
Фонтаны бьют и смешивают струи,
Сливаясь в обоюдном поцелуе,
Стекая грациозно и картинно,
Как ручейки по плавникам дельфина,
Когда он подплывает стороною,
Своим хвостом играя над волною.

Все это тот с восторгом наблюдает,
Кого воображенье распирает.
Не он ли подставляет, увлеченный,
Вечерним бризам лоб разгоряченный?
И не его ль и все его таланты
Притягивают звезды-бриллианты?
Не он ли покорен луною нежной,
Что в облаках — в сутане белоснежной —
Торжественно плывет в ночном просторе
Монашкой милой в праздничном уборе?
Конечно, он, чьи зорко видят очи
Все буйства и секреты каждой ночи.
Случись когда, что сам их подгляжу я,
Тебя рассказом, брат, заворожу я.

Чем в этой жизни барды ни богаты,
Вознаградят потомки их трикраты.
Когда косая топчется в передней,
О чем Поэт мечтает в миг последний?
«Когда истлеет низменное тело,
Мой дух достигнет высшего предела,
И мир постигнет суть моей работы,
И за мечи возьмутся патриоты.
Моих стихов суровые набаты
Поселят страх под сводами сената,
И мудрецы, об истине радея,
В свою мораль внесут мою идею,
Воспламенясь моими же стихами,
А я, сходя с небес, раздую пламя.
Мой лучший стих, мой самый стих удачный,
Послужит гимном деве новобрачной.
Однажды майской утреннею ранью,
Устав плясать, рассядутся селяне
Вкруг девушки какой-нибудь прелестной,
Объявленной здесь королевой местной,
И цветик белый, пурпурный и красный
Они вплетут в венок ее прекрасный,
Поскольку белый с красным непреложно
Здесь символ всех влюбленных безнадежно.
Букетиком лежат посередине
Фиалки на груди ее невинной.
Она стихи читает; томик скромный
Переполняет радостью огромной
Сердца селян, скрывающих волненье
Под сдержанные крики одобренья.
В стихах — надежды, страхи и невзгоды,
Что испытал я в молодые годы.
Браслет жемчужный ярко-ярко блещет,
Горит, переливается, трепещет.
Иду я к детям с песней колыбельной.
Да будет свят покой их беспредельный!
Я говорю прости холмам и ниве, —
Их размывает в дальней перспективе, —
И быстро восхожу к вершинам горным,
Дивясь пространствам диким и просторным.
Прекрасный мир, я, смело духом рея,
Твоих сынов и дочерей согрею
Своим стихом!» — Ах, друг и брат мой, ныне,
Когда б я укротил мою гордыню
Для радостей обычных, то, предвижу,
Я стал бы людям и милей, и ближе.
Иные мысли — сущее мученье,
Но боль мне приносила облегченье,
И счастлив был я — найденному кладу
Душа и то не столь была бы рада.
Моих сонетов публика не знала,
Но ты их знал — мне этого хватало.
Я на траве недавно, брат, валялся,
Любимому занятью предавался:
Писал тебе письмо, и в те мгновенья
Лицом ловил я ветра дуновенья.
Вот и сейчас лежу я на утесе,
Примяв цветы. Мой великан вознесся
Над океаном. На мои заметки
Светило сквозь траву бросает клетки.
Овсы — налево. Затесавшись в злаки,
Нелепо среди них алеют маки.
Их цвет напоминает о мундире,
Весьма непопулярном в штатском мире.
Направо — океан. На лоне бурном
Зеленый цвет соседствует с пурпурным.
Вон парусник несется, словно птица;
От водореза пена серебрится.
Там — жаворонки в гнездах копошатся,
Там — чайки беспокойные кружатся;
Садятся на волну они порою,
Но на волне им тоже нет покоя.
А запад, разрумяненный закатом,
Напоминает: попрощайся с братом.
Повторного не жду напоминанья.
Шлю поцелуй воздушный. До свиданья!

Перевод Е.Фельдмана

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.