И когда настали дни такие,
Что на солнце легче посмотреть
Человеку, чем в глаза людские,
И легчайшим словом стало: «смерть»,
В смерти дух повеял кипарисный,
Женский голос окликает Русь:
«Так да будет ныне, так и присно,
Плачу, верую, молюсь.
Юроди́вым стало слово: «чудо».
Гефсимания давно пуста,
Но целу́ю каждого Иуду
В тёмные холодные уста.
И Иуда станет Иоанном,
И, рассыпясь горсткой серебра,
Прозвенит извечное «Осанна»
И по слову двинется гора».
Го́рлинка стучит в чужие стёкла,
Левое крыло у ней в крови́,
От окна к окну уже далёко…
Горлинка… живи!