Пустынной и дикой тропой,
Поросшей колючей травою,
Ползу я, несчастный слепой,
Ползу я и жалобно вою,
А ветер, могуч и свиреп,
Рвет в клочья дырявое платье…
— Подавите калеке на хлеб!
Не будьте жестокими, братья!
Подайте калеке на хлеб!
Он в лучшие, светлые годы
От солнца желанной свободы,
От близкого солнца ослеп.
Я помню великие дни,
Я помню святые недели…
Как ярко пылали огни!
Как царственно песни гремели!
Уж рухнул томительный склеп,
Как вдруг… отовсюду… Проклятье!
— Подайте калеке на хлеб!
Не будьте жестокими, братья!
Подайте калеке на хлеб!
Он в лучшие, светлые годы
От солнца желанной свободы,
От близкого солнца ослеп.
Нас встретил внезапный отпор,
Стихийный и бурный, как море;
Мы — пали… Но, помня позор
И жаждя забвения, вскоре
Мы бросились в грязный вертеп,
К пьянящему блуду в объятья…
— Подайте калеке на хлеб!
Не будьте жестокими, братья!
Подайте калеке на хлеб:
Он в лучшие, светлые годы
От солнца желанной свободы,
От близкого солнца ослеп.