Вот сижу я посреди России,
Место называется — дурдом.
Где меня рогатые носили? —
Нынче вспоминается с трудом.
В листопадах медленных и длинных,
Посреди безумства и войны
Хорошо расстреливать невинных
У такой кладбищенской стены.
Бродим мы, как лошади по кругу,
От любых случайностей вдали,
Шёпотом, не злобствуя, друг другу
Иногда вставляем фитили.
Иногда придёт и огорошит
О былом раздумье или весть,
Иногда едим,
ведь даже лошадь
Может, по-хорошему, поесть.
Не влекут награды, пьедесталы,
Не волнуют прежние дела.
Все мы, по-хорошему, устали,
Выплюнули эти удила…
Родина моя, моя опала —
Камень, холодеющий в груди,
Доведи меня до трибунала,
До позорной смерти доведи.
Доконай в метровой одиночке,
Продиктуй бессмысленный устав,
Доведи меня до самой точки,
Только точку, всё-таки, не ставь.
***
Я люблю берёзовые рощи,
Мягкий мох, как бархат под рукой.
Я в последней сущности — хороший,
Да и в первой — тоже не плохой.
На войну не взятый, не убитый,
Как я им завидую — бойцам!
Их накрыли мраморные плиты,
Молнии сверкнули по сердцам.
Пёрлись обезумевшие орды
Сквозь леса на родину, на Русь…
Замкнутый, растерянный и гордый,
Может, я для дела пригожусь?
Княжеские бедственные стяги,
Мысли одинокая свеча…
Может, призовут меня к присяге…
Может, расстреляют невзначай?..
Вот стою я, злой и нелюдимый,
Маской улыбающийся мим,
Может, я по-прежнему любимый?
Может, мною кто-нибудь любим?
Молодость — была иль не бывала?..
Мне б ещё очнуться поутру…
Самые высокие металлы
Тают, словно иней на ветру.