Ещё один сайт про стихи. И он вам понравится.
Все роковое божественно, Прав победитель всегда! Пусть он ступает торжественно — Пей упованье стыда! С ней, с неизменной, с возлюбленной, Вот он на ложе любви! Дерзостно с жертвой погубленной Жгучие нити не рви. Ты диадемой венчаешься, Алые розы надень. Пусть от огней опьяняешься, Нежит и хмурая тень. Нежит мученье последнее — Плакать растоптанной в прах… …
Und mein Stamm sind jene Asra, Welche sterben, wenn sie lieben. H. Heine[1] Я помню легкие пиластры Закатных облаков в огне, Когда, со мной целуя астры, Ты тихо прошептала мне: «И я, и я — из рода азров!» Я помню бред безумной ночи, Бред клятв, и ласк, и слез, и мук, Когда, вперив в молчанье …
Двадцать лет назад ты умерла. Как же нынче снова ты пришла В тихом сне, ко мне, — с лицом печальным, С тихим голосом, как будто дальним, Та же, та же, что была тогда! Пред тобой я плакал без стыда О годах, прожитых бесполезно. Ты сказала тихо: «Ночью звездной, Здесь, в каких-то четырех стенах, Ты уснешь …
Вот я — обвязан, окован Пристальным глазом змеи очковой, Над былинкой лесная газель; Вновь тропу преградила Цель. Здесь, в стране исканий, Где века грохочут листвой, Мысли гениев — реки, и с камней — В непостижность водопад роковой; Где направо — скалы в грядущее, Где налево — пропасть в прошедшее, Где ветры, над истиной дующие, Кричат, …
Вы неисполненных надежд Над бездной реющие лики. Из-под прикрытых бледных вежд Как ваши взоры странно дики. Вы дерзкой юности мечты, Прозрачных теней хороводы! В венцах из лилий вы чисты, И ваши локоны, как воды. Вы творчества бессильный бред, Недовершенный замысл фурий! Ты, жажда властвовать! Привет! Ты, как всегда, в порывах бури. Но чьи уста — …
Есть месяцы, отмеченные Роком В календаре столетий. Кто сотрет На мировых скрижалях иды марта, Когда последний римский вольнолюбец Тирану в грудь направил свой клинок? Как позабыть, в холодно-мглистом полдне, Строй дерзких, град картечи, все, что слито С глухим четырнадцатым декабря? Как знамена, кровавым блеском реют Над морем Революции Великой Двадцатое июня, и десятый День августа, …
Ты к мальчику проникнешь вкрадчиво, Добра, как старшая сестра; Браня его, как брата младшего, Ты ласково шепнешь: «Пора!» В насмешливом, коварном шепоте Соблазн неутолимый скрыт. И вот — мечта о жгучем опыте Сны и бессонницу томит. Ты девушку, как мать, заботливо, Под грешный полог проведешь; В последнем споре изворотливо Найдешь губительную ложь; В минуты радости …
Слова теряют смысл первоначальный, Дыханье тайны явно для души, В померкшем зеркале твои глаза печальны, Твой голос — как струна в сочувственной тиши. О погоди! — последнего признанья Нет силы вынести, нет силы взять. Под сенью пальмы — мы два бледных изваянья, И нежит мне чело волос приникших прядь. Пусть миги пролетят беззвучно, смутно, Пред …
Прекрасен, светел, венчан, златокрыл, Цвел гений Греции. Но предстояло Спаять в одно — халдейские начала И мысли эллинской священный пыл. Встал Александр! Все ж Року было мало Фалангой всюду созданных горнил; И вот, чтоб Рим весь мир объединил, Медь грозных легионов застонала. В те дни, как Азия спешила взять Дар Запада, и каждый край, как …
Столетний бор. Вечерний сумрак зелен. Мне щеки нежит мох и мягкий дерн. Мелькают эльфы. Гномы из расщелин Гранита смотрят. Крадется ликорн. Зачем мой дух не волен и не целен! Зачем в груди пылает ярый горн! Кто страсть мне присудил? и кем он велел, Суровый приговор бесстрастных норн? Свободы! Тишины! Путем знакомым Сойти в пещеру к …
И вы, святыни снега, обесчещены, Следами палок осквернен ледник, И чрез зияющие трещины Ведет туристов проводник. Но лишь свернешь с дороги предназначенной, Туда, где нет дорожек и скамей, — Повеет мир, давно утраченный, Среди оснеженных камней! Быть может, мы — уже последние, Кто дышит в Альпах прежней тишиной. Вершины царственно-соседние Одеты влажной синевой. Парит орел …
Вот — вдоль исписана книгами, черный Свод стенограмм (лейбниц-глифы), тетрадь Лет, с пультов школьных до вольных, как жернов, Полночей: в памяти старая рать! …Сутра с утра; мантра днем; дань молчаний; В мантии майи мир скрыт ли, где скит?— …Сутки в седле! перьев сорок в колчане! Вскачь за добычей! тебе степи, скиф! …Babel und Bibel; бог, …
Длятся, длятся, сцеплены, союзны, Лентой алой скрепленные ночи. Память! в нежной устали ворочай Легкий пух зари в сумрак грузный! Лунной влагой облик милый залит, Тень на грудь — сапфирные запястья. Вот он, вот, взор сдавленного счастья! Змей, скользя, в глубокой ласке жалит. Черный мрак над морем опрокинут, Зыбля челн в неистовстве прибоя. В звездность тайны …
Где океан, век за веком стучась о граниты, Тайны свои разглашает в задумчивом гуле, Высится остров, давно моряками забытый,- Ultima Thule. Вымерли конунги, здесь что царили когда-то, Их корабли у чужих берегов затонули. Грозно безлюдье вокруг, и молчаньем объята Ultima Thule. Даже и птицы чуждаются хмурых прибрежий, Где и тюлени на камнях не дремлют в …
Vox populi…[1] Давно я оставил высоты, Где я и отважные товарищи мои, Мы строили быстрокрылый Арго, — Птицу пустынных полетов, — Мечтая перелететь на хребте ее Пропасть от нашего крайнего кряжа До сапфирного мира безвестной вершины. Давно я с тобой, в твоем теченьи, народ, В твоем многошумном, многоцветном водовороте, Но ты не узнал моего горького …
Нет! к озаренной сиянием бездне Сердце мое не зови! Годы идут, а мечте все любезней Грешные песни любви. Белые рыцари… сень Палестины… Вечная Роза и крест… Ах, поцелуй заменяет единый Мне всех небесных невест! Ах! за мгновенье под свежей сиренью С милой — навек я отдам Слишком привычных к нездешнему пенью Оных мистических Дам. Их …
Я — Цирцея, царица; мне заклятья знакомы; Я владычица духов и воды и огня. Их восторгом упиться я могу до истомы, Я могу приказать им обессилить меня. В полусне сладострастья ослабляю я чары: Разрастаются дико силы вод и огней. Словно шум водопадов, словно встали пожары, — И туманят, и ранят, всё больней, всё страшней. И …
К нам немного доходит из прошлого мира, Из минувших столетий, — немного имен; Только редкие души, как луч Алтаира, Как звезда, нам сияют из бездны времен. И проходят, проходят, как волны, как тени, Бесконечно проходят века бытия… Сколько слез, и желаний, и дум, и стремлений! Миллионы погибших, исчезнувших «я»! Одиноким мне видится образ Гомера, Одиноким …
Отреченного веселья Озаренная печаль: Это — ласковая келья, Кропотливая медаль. И, за гранью всех желаний, Бледно-палевая даль: Это — новых испытаний Несказанная печаль.
Лежу на камне, солнцем разогретом, И отдаюсь порывам теплым ветра. Сверкают волны незнакомым светом, В их звучном плеске нет родного метра. Смотрю на волны; их неверных линий Не угадав, смущен их вечной сменой… Приходят волны к нам из дали синей, Взлетают в брызгах, умирают пеной. Кругом сверканье, говор и движенье, Как будто жизнь, с водой …
Как вдруг нежданно стали гулки Шаги среди больших стволов! И в первый раз, во всей прогулке, Смолк смех и говор голосов. И вы, Алина, с робкой дрожью, Ко мне прижались в полумгле, И — как, не знаю, — но к подножью Сосны мы сели на земле. Ваш детский страх, ваш страх наивный Я успокаивал, шутя… …
1 Кто поздно иль рано придет к сим воротам, Пусть говорит учтиво и другом станет нам. Молчание не трудно, и в нем позора нет, А болтовня пустая приносит часто вред. 2 Путник! в этом городе можешь дни провесть. Путник! в этом городе можешь выбрать гроб. Всех, живущих в городе, можно знать и счесть. Всех, умерших …
Каждый миг есть чудо и безумье, Каждый трепет непонятен мне, Все запутаны пути раздумья, Как узнать, что в жизни, что во сне? Этот мир двояко бесконечен, В тайнах духа — образ мой исчез; Но такой же тайной разум встречен, Лишь взгляну я в тишину небес. Каждый камень может быть чудесен, Если жить в медлительной тюрьме; …
Небо — серое от туч, Камни — серые от влаги, Утомленно виснут флаги, День не нужен и тягуч. Грустный час воспоминаний! Их без слов встречаю я В тихой музыке дождя, В дальнем матовом тумане. Слышу смутные слова, Угадать не смею лица. Жизнь — открытая гробница Властной волею волхва.
Нас не призвал посланник божий В свой час, как братьев, от сетей, И долго были непохожи Изгибы наших двух путей. Ты был безумием и верой На высь Фавора возведен; Как Данте, яростной пантерой Был загнан я на горный склон. Но на высотах, у стремнины, Смутясь, мы встретились с тобой. Со мною был — мой жезл …
Ее движенья непроворны, Она ступает тяжело, Неся сосуд нерукотворный, В который небо снизошло. Святому таинству причастна И той причастностью горда, Она по-новому прекрасна, Вне вожделений, вне стыда. В ночь наслажденья, в миг объятья, Когда душа была пьяна, Свершилась истина зачатья, О чем не ведала она! В изнеможеньи и в истоме Она спала без грез, без …
Что во сне счастливом этот вскрик подавленный, Этот миг, где сужен вздох до стона, что? Древний перл, приливом на песке оставленный, С мели, чьих жемчужин не сбирал никто. Вечность бьет мгновенье гулкими прибоями, Вихрь тысячелетий роет наши дни. В чем нам утешение плакать над героями, В темных книгах метить прежние огни? Свет наш — отблеск …
Я — мотылёк ночной. Послушно Кружусь над яркостью свечи. Сияет пламя равнодушно, Но так ласкательны лучи. Я этой лаской не обманут, Я знаю гибель наизусть, — Но крылья биться не устанут, С усладой повторяю: пусть! Вот всё невыносимей жгучесть, Тесней и опьяненней круг, Так явно неизбежна участь, Но в паданьи захвачен дух. Хочу упиться смертью …
Единый раз свершилось чудо: Порвалась связь в волнах времен. Он был меж нами, и отсюда Смотрел из мира в вечность он. Все эти лики, эти звери, И ангелы, и трубы их В себе вмещали в полной мере Грядущее судеб земных. Но в миг, когда он видел бездны, Ужели ночь была и час, И все вращался …
По снегу тень — зубцы и башни; Кремль скрыл меня — орел крылом. Но город-миф — мой мир домашний, Мой кров, когда вне — бурелом. С асфальтов Шпре, с Понтийских топей, С камней, где докер к Темзе пал, Из чащ чудес — земных утопий,— Где глух Гоанго, нем Непал, С лент мертвых рек Месопотамий, Где …
Скала к скале; безмолвие пустыни; Тоска ветров, и раскаленный сплин. Меж надписей и праздничных картин Хранит утес два образа святыни. То — демоны в объятиях. Один Глядит на мир с надменностью гордыни; Другой склонен, как падший властелин. Внизу стихи, не стертые доныне: «Добро и зло — два брата и друзья. Им общий путь, их жребий …
К Варшаве красноармейцы, В Балтике английский флот. Знамена красные, взвейтесь, Трубите красный поход! Пусть там, в Европе, смятенье, Всплески испуганных рук. На кинематографической ленте Веков — новый круг. Та Москва, где Иван Грозный Плясал пред кровавым костром; Где в безлюдьи, ночью морозной, Варваров клял Наполеон; Где — храмы, святыни, ковчеги, Дворцы, особняки богачей, — Сорвалась …
Средняя часть Рыцарь по отмели едет один. Левая створка Дева томится в молельне вечерней. Правая створка Ждет, притаясь за скалой, сарацин. Рама Алые розы в сплетении терний. Рыцарь Рыцарь по отмели едет один; Взор, из-под шлема, уныло-спокоен; Блещет в щите, посредине, рубин; Конь златосбруйный, и мощен и строен. Взор, из-под шлема, уныло-спокоен, Смотрит в широкую …
Женщина, безумная гордячка! Мне понятен каждый ваш намек, Белая весенняя горячка Всеми гневами звенящих строк! Все слова — как ненависти жала, Все слова — как колющая сталь! Ядом напоенного кинжала Лезвее целую, глядя в даль… Но в дали я вижу — море, море, Исполинский очерк новых стран, Голос ваш не слышу в грозном хоре, Где …
Волны приходят, и волны уходят, Стелются пеной на берег отлогий; По морю тени туманные бродят; Чайки летят и кричат, как в тревоге. Шум приближенья и хор отдаленный. Горе! Былое — как светлая сказка! Статуи, золото, стены, колонны! Давит виски мне святая повязка. Вот они входят, — упрямые лица: Нет, не могу я! Пустите! Довольно! — …
В тихом блеске дремлет леска; Всплеск воды — как милый смех; Где-то рядом, где-то близко Свищет дрозд про нас самих. Вечер свеж — живая ласка! Ветра — сладостен размах! Сколько света! сколько лоска! Нежны травы, мягок мох… Над рекой — девичья блузка, Взлет стрекоз и ярких мух… Волшебство — весь мир окрестный; Шелест речки, солнца …
Посв. моей Миньоне Знаешь, Миньона, один только раз Были с тобою мы близки: Час лишь один был действительный час, Прочие — бледные списки! Свет озарил нас и быстро погас, Сжались извивы объятий, Стрелка часов обозначила: «час» На роковом циферблате! В этот лишь миг, лишь единственный раз, Видел тебя я моею! Как объяснить, что покинуло нас? …
Она любила строй беспечный Мечтаний, уводящих вдаль, Цветы, снежинки, пояс млечный И беспричинную печаль. Она любила, ночью зимней, Невестой медлить у окна, В своих стихах, как в тихом гимне, Твердя безвольно: я — одна! Она ждала, ждала кого-то, Кто, смел, безумен и красив, Всю жизнь отдаст ей без отчета, Всю жизнь сольет в один порыв. …
Я — жрец Изиды Светлокудрой; Я был воспитан в храме Фта, И дал народ мне имя «Мудрый» За то, что жизнь моя чиста. Уста не осквернял я ложью, Корыстью не прельщался я, И к женской груди, с страстной дрожью, Не припадала грудь моя; Давал я щедро подаянье Всем, обращавшимся ко мне… Но есть в душе …
(Сапфический метр Сульпиция Луперка) Суждена всему, что творит Природа (Как его ни мним мы могучим), гибель. Все являет нам роковое время Хрупким и бренным. Новое русло пролагают реки, Путь привычный свой на прямой меняя. Руша перед собой неуклонным током Берег размытый, Роет толщу скал водопад, спадая; Тупится сошник, на полях, железный; Блещет, потускнев, — украшенье …