Ещё один сайт про стихи. И он вам понравится.
Обыватель верит моде: Кто в рекламе, тот и витязь. Сорок фото на комоде: «Прорицатель», «Ясновидец»! Дорогой, остановитесь… Нет, его вы не уймете: Не мечтает он о меде, Жидкой патокой насытясь. Но проходит мода скоро. Где вы, диспуты и споры? Пустота на ринге. И, увы, предстанут взору Три-четыре золотинки И вот сто-олько сору.
Сирень в стакане томится у шторки, Туманная да крестастая, Сирень распушила свои пятерки, Вывела все свои «счастья». Вот-вот заквохчет, того и гляди, Словно лесная нежить! Не оттого ль в моей груди Лиловая нежность? Брожу, глазами по свету шаря, Шепча про себя невесть что… Должна же быть где-то на земном шаре Будущая моя невеста? Предчувствия душат …
В этот день в синагоге Мало кто думал о боге. Здесь плакали, рыдали, Рвали ворот на вые, Стенали и просто рычали, Как глухонемые. Когда же сквозь черный ельник Юпитер взглянул на порог, В рыдающей молельне Взвыл бычачий рог. Был в этом древнем вое Такой исступленный стон, Как будто всё вековое Горе выкрикивал он! Всю тоску …
В огромной раме жирный Рубенс Шумит плесканием наяд — Их непомерный голос трубен, Речная пена их наряд. За ним печальный Боттичелли Ведет в обширный медальон Не то из вод, не то из келий Полувенер, полумадонн. И наконец, врагам на диво Презрев французский гобелен, С утонченностью примитива Воспел туземок Поль Гоген. А ты идешь от рамы …
Имя твое шепчу неустанно, Шепчу неустанно имя твое. Магнитной волной через воды и страны Летит иностранное имя твое. Быть может, Алиса, за чашкою кофе Сидишь ты в кругу веселых людей, А я всей болью дымящейся крови Тяну твою душу, как чародей. И вдруг изумленно бледнеют лица: Все тот же камин. Электрический свет. Синяя чашка еще …
Одиннадцать било. Часики сверь В кают-компании с цифрами диска. Солнца нет. Но воздух не сер: Туман пронизан оранжевой искрой. Он золотился, роился, мигал, Пушком по щеке ласкал, колоссальный, Как будто мимо проносят меха Голубые песцы с золотыми глазами. И эта лазурная мглистость несется В сухих золотинках над мглою глубин, Как если б самое солнце Стало …
На скамейке звездного бульвара Я сижу, как демон, одинок. Каждая смеющаяся пара Для меня — отравленный клинок. «Господи!— шепчу я.— Ну, доколе?» Сели на скамью она и он. «Коля!» — говорит. А что ей Коля? Ну, допустим, он в нее влюблен. Что тут небывалого такого? Может быть, влюблен в нее и я? Я бы с …
О, этот мир, где лучшие предметы Осуждены на худшую судьбу… Пролетели золотые годы, Серебрятся новые года… «Фауста» закончив, едет Сквозь леса неведомо куда. По дороге завернул в корчму, Хорошо в углу на табуретке… Только вдруг пригрезилась ему В кельнерше голубоглазой — Гретхен. И застрял он, как медведь в берлоге, Никуда он больше не пойдет! Гете …
Я мог бы вот так: усесться против И всё глядеть на тебя и глядеть, Всё бытовое откинув, бросив, Забыв о тревожных криках газет. Как нежно до слез поставлена шея, Как вся ты извечной сквозишь новизной. Я только глядел бы, душой хорошея, Как хорошеют у моря весной, Когда на ракушках соль, будто иней, Когда тишина еще …
Над рекой-красавицей птица не воркует — Голос пулемета заменил дрозда. Там моя заботушка, сокол мой воюет, На папахе алая звезда. Я ли того сокола сердцем не кормила? Я ли не писала кровью до зари? У него, у милого, от его да милой Письмами набиты газыри. Письма — не спасение. Но бывает слово — Душу озаряет …
Имя ее вкраплено в набор — «социализм», Фамилия рифмуется со словом «революция». Этой шарадой начинается Лиза Лютце. Теперь разведем цветной порошок И возьмемся за кисти, урча и блаженствуя. Сначала всё идет хорошо — Она необычайно женственна: Просторные плечи и тесные бедра При некой такой звериности взора Привили ей стиль вызывающе-бодрый, Стиль юноши-боксера. Надменно идет она …
Если умру я, если исчезну, Ты не заплачешь. Ты б не смогла. Я в твоей жизни, говоря честно, Не занимаю большого угла. В сердце твоем оголтелый дятел Не для меня долбит о любви. Кто я, в сущности? Так. Приятель. Но есть права у меня и свои. Бывает любовь безысходнее круга — Полубезумье такая любовь. Бывает …
Есть вещи, знаменующие время. Скажи, допустим, слово «броневик» — И пред тобой гражданская, да Кремль, Да в пулеметных лентах большевик. Скажи «обрез» — и, матюги обруша, Махновщина средь зелена вина! А в милом русском имени «Катюша» Дохнет Отечественная война. Тут в каждой вещи — дума и характер. В любой подробности оттенок свой: Вот я гляжу …
Правду не надо любить: надо жить ею. Воспитанный разнообразным чтивом, Ученье схватывая на лету, Ты можешь стать корректным и учтивым, Изысканным, как фигурист на льду. Но чтобы стать, товарищи, правдивым, Чтобы душе усвоить прямоту, Нельзя учиться видеть правоту — Необходимо сердцу быть огнивом. Мы все правдивы. Но в иные дни Считаем правду не совсем удобной, …
Эх вы, кони-звери, Звери-кони, эх! Черные да Серый, Да медвежий мех… Там, за белой пылью, В замети скользя, Небылицей-былью Жаркие глаза… Былью-небылицей Очи предо мной… Так быстрей же, птицы! Шибче, коренной! Эх вы, кони-звери, Звери-кони, эх! Черные да Серый, Да медвежий мех. А глаза сияют, Ласкою маня. Не меня встречают. Ищут не меня, Только жгут …
Уронила девушка перчатку И сказала мне: «Благодарю». Затомило жалостно и сладко Душу обреченную мою. В переулок девушка свернула, Может быть, уедет в Петроград. Как она приветливо взглянула, В душу заронила этот взгляд. Море ждет… Но что мне это море? Что мне бирюзовая вода, Если бирюзовинку во взоре Не увижу больше никогда? Если с этой маленькой …
Можно не слушать народных сказаний, Не верить газетным столбцам, Но я это видел. Своими глазами. Понимаете? Видел. Сам. Вот тут дорога. А там вон — взгорье. Меж нами вот этак — ров. Из этого рва поднимается горе. Горе без берегов. Нет! Об этом нельзя словами… Тут надо рычать! Рыдать! Семь тысяч расстрелянных в мерзлой яме, …
Твой вкус, вероятно, излишне тонок: Попроще хотят. Поярче хотят. И ты работаешь, гадкий утенок, Среди вполне уютных утят. Ты вся в изысках туманных теорий, Лишь тот для тебя учитель, кто нов. Как ищут в породе уран или торий, В душе твоей поиск редчайших тонов. Поиск редчайшего… Что ж. Хорошо. Простят раритетам и муть и кривинку. …
Каждый день как с бою добыт. Кто из нас не рыдал в ладони? И кого не гонял следопыт В тюрьме ли, в быту, фельетоне? Но ни хищность, ни зависть, ни месть Не сумели мне петлю сплесть, Оттого что на свете есть Женщина. У мужчины рука — рычаг, Жернова, а не зубы в мужчинах, Коромысло в …
1 В рыжем лесу звериный рев: Изюбрь окликает коров, Другой с коронованной головой Отзывается воем на вой — И вот сквозь кусты и через ручьи На поединок летят рогачи. 2 Важенка робко стоит бочком За венценосным быком. Его плечи и грудь покрывает грязь. Измазав чалый окрас, И он, оскорбляя соперника басом, Дует в ноздри и …
Пять миллионов душ в Москве, И где-то меж ними одна. Площадь. Парк. Улица. Сквер. Она? Нет, не она. Сколько почтамтов! Сколько аптек! И всюду люди, народ… Пять миллионов в Москве человек. Кто ее тут найдет? Случай! Ты был мне всегда как брат. Еще хоть раз помоги! Сретенка. Трубная. Пушкин. Арбат. Шаги, шаги, шаги. Иду, шепчу …
Не знаю, как кому, а мне Для счастья нужно очень мало: Чтоб ты приснилась мне во сне И рук своих не отнимала, Чтоб кучевые две гряды, Рыча, валились в поединок Или петлял среди травинок Стакан серебряной воды. Не знаю, как кому, а мне Для счастья нужно очень много: Чтобы у честности в стране Была широкая …
Мы начинаем с тобой стареть, Спутница дорогая моя… В зеркало вглядываешься острей, Боль от самой себя затая: Ты еще ходишь-плывешь по земле В облаке женственного тепла. Но уж в улыбке, что света милей, Лишняя черточка залегла. Но ведь и эти морщинки твои Очень тебе, дорогая, к лицу. Нет, не расплющить нашей любви Даже и времени …
Не я выбираю читателя. Он. Он достает меня с полки. Оттого у соседа тираж — миллион. У меня ж одинокие, как волки. Однако не стану я, лебезя, Обходиться сотней словечек, Ниже писать, чем умеешь, нельзя — Это не в силах человечьих. А впрочем, говоря кстати, К чему нам стиль «вот такой нижины»? Какому ничтожеству нужен …
Вылетишь утром на воз-дух, Ветром целуя жен-щин,- Смех, как ядреный жем-чуг, Прыгает в зубы, в ноз-дри… Что бы это тако-е? Кажется, нет причи-ны: Небо прилизано чинно, Море тоже в покое. Слил аккуратно лужи Дождик позавчерашний; Девять часов на башне — Гусеницы на службу; А у меня в подъязычьи Что-то сыплет горохом, Так что легкие зычно …
Я говорю: «пошел», «бродил», А ты: «пошла», «бродила». И вдруг как будто веяньем крыл Меня осенило! С тех пор прийти в себя не могу… Всё правильно, конечно, Но этим «ла» ты на каждом шагу Подчеркивала: «Я — женщина!» Мы, помню, вместе шли тогда До самого вокзала, И ты без малейшей краски стыда Опять: «пошла», «сказала». …
Юрию Гагарину Чтоб осознать всё богатство события, Надо в пилоте представить с е б я: Это ты, читатель, из ритма обычая Вырвался, пламенем всех ослепя; Это ты, экономя в скафандре дыхание, Звёзды вокруг ощущаешь, как вещи, Это ты, это ты раздвинул заранее Грани психики человечьей; Ты – утратив чувство весомости, Ангелом над телефоном паришь, Ты …
В роще убили белку, Была эта белка — мать. Остались бельчата мелкие, Что могут они понимать? Сели в кружок и заплакали. Но старшая, векша лесная, Сказала мудро, как мать: «Знаете что? Я знаю: Давайте будем линять! Мама всегда так делала».
Полюбил я тишину читален. Прихожу, сажусь себе за книгу И тихонько изучаю Таллин, Чтоб затем по очереди Ригу. Абажур зеленый предо мною, Мягкие протравленные тени. Девушка самою тишиною Подошла и принялась за чтенье. У Каррьеры есть такие лица: Всё в них как-то призрачно и тонко, Таллин же — эстонская столица… Кстати: может быть, она эстонка? …
Позови меня, позови меня, Позови меня, позови меня! Если вспрыгнет на плечи беда, Не какая-нибудь, а вот именно Вековая беда-борода, Позови меня, позови меня, Не стыдись ни себя, ни меня — Просто горе на радость выменяй, Растопи свой страх у огня! Позови меня, позови меня, Позови меня, позови меня, А не смеешь шепнуть письму, Назови …
Молодость проходит, говорят. Нет, неправда — красота проходит: Вянут веки, губы не горят, Поясницу ломит к непогоде, Но душа… Душа всегда юна, Духом вечно человек у старта. Поглядите на любого старца: Ноздри жадны, как у бегуна. Прочитайте ну хотя бы письма, Если он, ракалия, влюблен: Это литургия, это песня, Это Аполлон! Он пленит любую недотрогу, …
Когда в кавказском кавполку я вижу казака На белоногом скакуне гнедого косяка, В черкеске с красною душой и в каске набекрень, Который хату до сих пор еще зовет «курень»,- Меня не надо просвещать, его окликну я: «Здорово, конный человек, таманская земля!» От Крымской от станицы до Чушки до косы Я обошел твои, Тамань, усатые овсы, …
Дуэль… Какая к черту здесь дуэль? На поединке я по крайней мере Увидел бы перед собою цель И, глубину презрения измерив, Как бы мог ударить вверх Или пальнуть в кольчужницу, как … Но что за вздор сходиться на опушке И рисковать в наш просвещенный век! Врагу сподручней просто кинуть лассо, Желательно тайком, из-за стены, От …
Каждому мужчине столько лет, Сколько женщине, какой он близок. Человек устал. Он полусед. Лоб его в предательских зализах. А девчонка встретила его, Обвевая предрассветным бризом. Он готов поверить в колдовство, Покоряясь всем ее капризам. Знает он, что дорог этот сон, Но оплатит и не поскупится: Старость навек сбрасывает он, Мудрый. Молодой. Самоубийца.
Еще не расцвел над степью восток, Но не дождаться утра — И рупор сказал, скрывая восторг: «Внимание, трактора!» Громак переходит лужу вброд, Оттер от грязи каблук, Сел. Сейчас он двинет вперед «С-80» и плуг. У этого плуга пять корпусов, По сталям сизый ручей. Сейчас в ответ на новый зов Пять упадут секачей. Уже мотор на …
У акулы плечи, словно струи, Светятся в голубоватой глуби; У акулы маленькие губы, Сложенные будто в поцелуе; У акулы женственная прелесть В плеске хвостового оперенья… Не страшись! Я сам сжимаю челюсть, Опасаясь нового сравненья.
Я в этом городе сидел в тюрьме. Мой каземат — четыре на три. Все же Мне сквозь решетку было слышно море, И я был весел. Ежедневно в полдень Над городом салютовала пушка. Я с самого утра, едва проснувшись, Уже готовился к ее удару И так был рад, как будто мне дарили Басовые часы. Когда начальник, …
Никогда не перестану удивляться Девушкам и цветам! Эта утренняя прохладца По белым и розовым кустам… Эти слезы листвы упоенной, Где сквозится лазурная муть, Лепестки, что раскрыты удивленно, Испуганно даже чуть-чуть… Эта снящаяся их нежность, От которой, как шмель, закружись! И неясная боль надежды На какую-то возвышенную жизнь…
Читаю Шопенгауэра. Старик, Грустя, считает женскую природу Трагической. Философ ошибался: В нем говорил отец, а не мудрен, По мне, она скорей философична. Вот будущая мать. Ей восемнадцать. Девчонка! Но она в себе таит Историю всей жизни на земле. Сначала пена океана Пузырится по-виногражьи в ней. Проходит месяц. (Миллионы лет!) Из пены этой в жабрах и …
Шахматные кони карусели Пятнами сверкают предо мной. Странно это круглое веселье В суетной окружности земной. Ухмыляясь, благостно-хмельные, Носятся (попробуй пресеки!) Красные, зеленые, стальные, Фиолетовые рысаки. На «кобылке» цвета канарейки, Словно бы на сказочном коне, Девочка на все свои копейки Кружится в блаженном полусне… Девочка из дальней деревеньки! Что тебе пустой этот забег? Ты бы, милая, …