Георгий Адамович
Георгий Адамович — Стоцветными крутыми кораблями
Стоцветными крутыми кораблями Уж не плывут по небу облака, И берега занесены песками, И высохла стеклянная река. Но в тишине ещё синеют звёзды И вянут затонувшие венки, Да у шатра разрушенного мёрзнут Горбатые седые старики. И сиринам, уж безголосым, снится, Что из шатра, в шелках и жемчугах, С пленительной улыбкой на устах Выходит Шемаханская царица.
Георгий Адамович — Стихам своим я знаю цену
Стихам своим я знаю цену. Мне жаль их, только и всего. Но ощущаю как измену Иных поэзий торжество. Сквозь отступленья, повторенья, Без красок и почти без слов, Одно, единое виденье, Как месяц из-за облаков, То промелькнет, то исчезает, То затуманится слегка, И тихим светом озаряет, И непреложно примиряет С беспомощностью языка.
Георгий Адамович — За слово, что помнил когда-то
За слово, что помнил когда-то И после навеки забыл, За все, что в сгораньях заката Искал ты, и не находил, И за безысходность мечтанья, И холод, растущий в груди, И медленное умиранье Без всяких надежд впереди, За белое имя спасенья, За темное имя любви Прощаются все прегрешенья И все преступленья твои.
Георгий Адамович — Вот жизнь
Вот жизнь, — пелена снеговая, И ночи, и здесь тишина, — Спустилась, лежит и не тает, Меня сторожит у окна. Вот, будто засыпано снегом, Что кроет и кроет поля, Рязанское белое небо Висит над стенами кремля. И тонко поют колокольни, И мерно читают псалмы О мире убогом и дольнем, О князе печали и тьмы. Ах, …
Георгий Адамович — Есть, несомненно, странные слова
Георгий Адамович — Тихим, темным, бесконечно
Тихим, темным, бесконечно — звездным, Нет ему ни имени, ни слов, Голосом небесным и морозным, Из — за бесконечных облаков, Из — за бесконечного эфира, Из — за всех созвездий и орбит, Легким голосом иного мира Смерть со мной все время говорит. Я живу, как все: пишу, читаю, Соблюдаю суету сует… Но, прислушиваясь, умираю, Голосу …
Георгий Адамович — Всю ночь слова перебираю
Георгий Адамович — Единственное, что люблю я
Георгий Адамович — Что там было
Что там было? Ширь закатов блеклых, Золоченых шпилей легкий взлет, Ледяные розаны на стеклах, Лед на улицах и в душах лед. Разговоры будто бы в могилах, Тишина, которой не смутить… Десять лет прошло, и мы не в силах Этого ни вспомнить, ни забыть. Тысяча пройдет, не повторится, Не вернется это никогда. На земле была одна …
Георгий Адамович — Когда успокоится город
Когда успокоится город И смолкнет назойливый гам, Один выхожу я из дому, В двенадцать часов по ночам. Под черным, невидимым небом, По тонкому первому льду, Не встретив нигде человека, Не помня дороги, пойду. И вижу широкую реку, И темную тень на коне, И то, что забыла Россия, Тогда вспоминается мне. Но спит непробудно столица, Не …
Георгий Адамович — Под ветками сирени сгнившей
Под ветками сирени сгнившей, Не слыша лести и обид, Всему далекий, все забывший, Он, наконец, спокойно спит. Пустынно тихое кладбище, Просторен тихий небосклон, И воздух с каждым днем все чище, И с каждым днем все глубже сон. А ты, заботливой рукою Сюда принесшая цветы, Зачем кощунственной мечтою Себя обманываешь ты?
Георгий Адамович — Пять восьмистиший
1 Ночь… в первый раз сказал же кто-то — ночь! Ночь, камень, снег… как первобытный гений. Тебе, последыш, это уж невмочь. Ты раб картинности и украшений. Найти слова, которых в мире нет, Быть безразличным к образу и краске, Чтоб вспыхнул белый, безначальный свет, А не фонарик на грошовом масле. 2 Нет, в юности не все …
Георгий Адамович — З. Г.
Георгий Адамович — Холодно
Георгий Адамович — Как холодно в поле, как голо
Как холодно в поле, как голо И как безотрадны очам Убогие русские села (Особенно по вечерам). Изба под березой, болото, По черным откосам ручьи, Невесело жить здесь, но кто-то Мне точно твердит: «Поживи, Недели, и зимы, и годы, Чтоб выплакать слезы тебе, И выучиться у природы Ее безразличью к судьбе».
Георгий Адамович — О если где-нибудь, в струящемся эфире
Георгий Адамович — Ну, вот и кончено теперь
Ну, вот и кончено теперь. Конец. Как в мелодраме, грубо и уныло. А ведь из человеческих сердец Таких, мне кажется, немного было. Но что ему мерещилось? О чем Он вспоминал, поверяя сну пустому? Как на большой дороге, под дождем, Под леденящим ветром, к дому, к дому. Ну, вот и дома. Узнаешь? Конец. Все ясно. Остановка, …
Георгий Адамович — Сухую позолоту клена
Сухую позолоту клена Октябрь по улицам несет, Уж вечерами на балконах Над картами не слышен счет, Но граммофон поет! И трубы Завинчены, и круг скрипит, У попадьи ли ноют зубы Иль околоточный грустит. Вертись, вертись! Очарованьям И призракам пощады нет. И верен божеским сказаньям Аяксов клоунский дуэт. Но люди странны, — им не больно Былые …
Георгий Адамович — Окно, рассвет
Георгий Адамович — Рассвет и дождь
Георгий Адамович — О, сердце разрывается на части
Георгий Адамович — Он милостыни просит у тебя
Георгий Адамович — Ни с кем не говори
Ни с кем не говори. Не пей вина. Оставь свой дом. Оставь жену и брата. Оставь людей. Твоя душа должна Почувствовать — к былому нет возврата. Былое надо разлюбить. Потом Настанет время разлюбить природу, И быть все безразличней, — день за днем, Неделю за неделей, год от году. И медленно умрут твои мечты. И будет …
Георгий Адамович — Приглядываясь осторожно
Приглядываясь осторожно К подробностям небытия, Отстаивая, сколько можно, Свое, как говорится, «я», Надеясь, недоумевая, Отбрасывая на ходу «Проблему зла», «проблему рая», Или другую ерунду, Он верит, верит… Но не будем Сбиваться, повышая тон. Не объяснить словами людям, В чем и без слов уверен он. Над ним есть небо голубое, Та бесконечность, вечность та, Где с …
Георгий Адамович — Слушай, и в смутных догадках не лги
Слушай — и в смутных догадках не лги. Ночь настает, и какая: ни зги! Надо безропотно встретить ее, Как не сжималось бы сердце твое. Слушай меня, но не слушай людей. Музыка мира все глуше, бедней. Космос, планеты, восторги, война — Жизнь, говорят, измениться должна. (Да, это так… Но не поняли вы: «Тише воды, ниже травы»).
Георгий Адамович — Ночь, и к чему говорить о любви
Ночь… и к чему говорить о любви? Кончены розы и соловьи, Звезды не светят, леса не шумят, Непоправимое… пятьдесят. С розами, значит, или без роз, Ночь, — и «о жизни покончен вопрос». … И оттого еще более ночь, Друг, не способный понять и помочь, Друг моих снов, моего забытья, Счастье мое, безнадежность моя, Розовый идол, …
Георгий Адамович — За миллионы долгих лет
За миллионы долгих лет Нам не утешиться… И наш корабль, быть может, Плывя меж ледяных планет, Причалит к берегу, где трудный век был прожит. Нам зов послышится с кормы: «Здесь ад был некогда, — он вам казался раем». И силясь улыбнуться, мы Мечеть лазурную и Летний сад узнаем. Помедли же! О, как дышать Легко у …
Георгий Адамович — Патрон за стойкою глядит привычно, сонно
Патрон за стойкою глядит привычно, сонно, Гарсон у столика подводит блюдцам счет. Настойчиво, назойливо, неугомонно Одно с другим — огонь и дым — борьбу ведет. Не для любви любить, не от вина быть пьяным. Что знает человек, который сам не свой? Он усмехается над допитым стаканом, Он что — то говорит, качая головой. За все, …
Георгий Адамович — Нам в юности докучно постоянство
Нам в юности докучно постоянство, И человек, не ведая забот, За быстрый взгляд и легкое убранство Любовь свою со смехом отдает. Так на заре веселой дружбы с Музой Неверных рифм не избегает слух, И безрассудно мы зовем обузой Поэзии ее бессмертный дух. Но сердцу зрелому родной и нежный Опять сияет образ дней живых, И точной …
Георгий Адамович — Летом
Опять брожу. Поля и травы, Пустой и обгорелый лес, Потоки раскаленной лавы Текут с чернеющих небес. Я ненавижу тьму глухую Томительных июльских дней, О дальней родине своей, Как пленник связанный, тоскуя. Пусть камни старой мостовой Занесены горячей пылью, И солнце огненные крылья Высоко держит над Невой, Но северная ночь заплачет, Весь город окружит кольцом, И …
Георгий Адамович — Ни музыки, ни мысли
Георгий Адамович — Летит паровоз, клубится дым
Летит паровоз, клубится дым. Под ним снег, небо над ним. По сторонам — лишь сосны в ряд, Одна за другой в снегу стоят. В вагоне полутемно и тепло. Запах эфира донесло. Два слабых голоса, два лица. Воспоминаньям нет конца! «Милый, куда ты, в такую рань?» Поезд останавливается. Любань. «Ты ждал три года, остался час, она …
Георгий Адамович — Жизнь! Что мне надо от тебя
Жизнь! Что мне надо от тебя, — не знаю. Остыла грусть, младенчества удел. Но так скучать, как я теперь скучаю, Бог милосердный людям не велел. И если где-нибудь живет и дышит Тот, кто навек назначен мне судьбой, Что ж не приходит он ко мне, не слышит Еще не ослабевший голос мой? Лишь два огромных, черных, …
Георгий Адамович — Невыносимы становятся сумерки
Невыносимы становятся сумерки, Невыносимые вечера… Где вы, мои опоздавшие спутники? Где вы, друзья? Отзовитесь. Пора. Без колебаний, навстречу опасности, — Без колебаний и забытья, — Под угасающим факелом «ясности», Будто на праздник пойдем, друзья! Под угасающим факелом «нежности», — Только бы раньше не онеметь, — С полным сознанием безнадежности, С полной готовностью умереть.
Георгий Адамович — Печально-желтая луна
Печально-желтая луна. Рассвет Чуть брезжит над дымящейся рекою, И тело мертвое лежит… О, бред! К чему так долго ты владеешь мною? Туман. Дубы. Германские леса. Печально-желтая луна над ними. У женщины безмолвной волоса Распущены… Но трудно вспомнить имя. Гудруна, ты ли это?. О, не плачь Над трупом распростертого героя! Он крепко спит… И лишь его …
Георгий Адамович — Лишь растеряв по свету всех друзей
Георгий Адамович — В старинный альбом
Георгий Адамович — Остров был дальше, чем нам показалось
Остров был дальше, чем нам показалось. Зеркало озера, призрачный нег, С неба снежинки… ну самая малость… Лишь обещаньем заоблачных нег. С неба снежинки… а впрочем, какому Летом и снегу небесному быть? В памяти только… сквозь сонную дрему… Воображение… к ниточке нить. Остров и снег. Не в России, а где — то, Близко глядеть, а грести …
Георгий Адамович — Еще переменится все в этой жизни
Еще переменится все в этой жизни — о, да! Еще успокоимся мы, о былом забывая. Бывают минуты предчувствий. Не знаешь когда. На улице, дома, в гостях, на площадке трамвая. Как будто какое — то солнце над нами встает, Как будто над нами последнее облако тает, И где — то за далью почти уж раскрытых ворот …