Ещё один сайт про стихи. И он вам понравится.
может ли — мертвым ангел-хранитель быть?—и носителем Слов мёртво — предстать?—- ибо странно-отчетлива фраяа; «скоро придешь…»— и прошепчена — другом тихо-и-мёртво-спокойным: все — неподвижность! и только причина присутствия как — замутненность…— словно — немного б еще: то ли «время» какое-то? то ли перемещение?..— был бы свет — невещественный…
В. Яковлеву качающимися квадратами цветения и звона всех детств моих, знакомых прозрачным опустевшим городам, я их коснусь, и девичьи венчанья все так же будут длиться без музыки и без дверей; глубины теплятся зеленовато-сумрачно, и плачут там, за ними, дождем измазанные мясники, упав на груды рыб; и вновь топтанье и переступанье — я здесь, я здесь; …
пришлось!— я сон похоронил и с ним ушла поблеклость драгоценная: и без какой же неточки-незвановой безветрие теперь: без чудного «чуть-чуть»? — я мало помню — а во Многом мира дрожит (не о тебе ли далекий человек) чуть беспокоя: весть?
Посвящение — девочке Александре дом — или мир где я в погреб спускался белый был день — и я за молоком — это долго держалось спускаясь со мной: это был день — как река: наплывающего расширения света в мир перекидываясь: я события был — творцом в возрасте первотворений — — в погреб — давно — …
к голубя сон превращенный в сидящую тихо при первой звезде высокой как девичий обморок как детский ночлег на дворе! и красными досками воздух c луною входящий в проемы везде и весть-то протянута в видимом вечере к дальней заре как переваливающийся вдоль старого дерева мир гиацинтов где красное поле глубоким накатом нисходит к горе и нежного …
А. М. Ночью, внезапно, вижу я, вздрагивая,— между лицом и подуш- кой — лицо похороненного друга: оно — как бумага оберточная (содержимое вы- нули): черты — как сгибы… не вынести этих следов ис- коверканных!..— безжизненно горе само! — все — как будто из вещи — все более мертвой…-— и боль отменима — бесследно — лишь …
а пить — как будто в Лете спать: с лицом чужим как бы натянутым: над местом не-вещественным опасным и озаряться в той реке огнем незримым тьмы ты там мой друг в беспамятстве сказавший: «как жить? да шкурой на базаре торговать своею золотой»
ляля, ляля без смысла и ляля, пугающая, словно ранены жабры, и части одежды опрокинуты в воздух оттуда там вдалеке, когда я не вижу, до боли расцвечены и смягчу я — тряпичны — смягчу; а это понятие-облако столь неотступно-свисающее будто явлением близко-тревожным — «нося»? — это было об астре, о ночи и о подоконнике, здесь — …
И. Вулоху овес зернами тебе подражающий красным пятном отражался на пару с тобой когда в облике мысли нас видел сперва Спас сеть осенним угаром возможна на ягодах над кожею звоном твоим но весть восходящая ввысь единственно суть у ветра синицы и друга спросил я навеки ли мы и доносилось снаружи печально: «три»
поблескивая плеща успокоенье: обесцвечивая уже — забвением! и вот: пока — лишь дух захватывает пока — не чистота (паденья сердца помнишь): о замедление!— из этого тонка все больше видимость еще мучение изжить подобье! да скоро скоро — Унося
И. Вулоху а зима? а снега? да теперь уже так: ежедневно это в воздухе-Мире будто труп убирать (и к тому же воздушный) и детей не пускать («тятя тятя эти самые сети») детей не пускать да как ямо-какой-то-копатель «поесть» — тут такие вот штуки в дому да часы это тоже о том (осторожно: ведь это — …
светом страдающе-в-облике-собранным из первосвета явившись вздрагивая ждать и создана там где обилие лета-идеи склонно наверное к дару где покорилось уменьшенной частью тихим увидеть себя: «быть» как в сознании было бы птиц: « — »
сокровенная песнь: «ничего мне не надо» да иного я тоже ничего-то не знаю только то еще поле где в памяти вдруг так проста и спокойна душа да и место к тому же такое: ничего-то и нет («ничего мне не надо») лишь в просторе бескрайнем постройки какой-то доска отвалившаяся чем-то так человек-где-то-здесь чем-то песня-ответ — да …
долго двигаясь будто — закат!..— эти горы душа строит так: задохнуться! ил себя ли такие тайники помещает в ущельях и — взбираясь — в жилищах: скажешь: трогает душу своя же душа! — из того же — шумы ли? движенья ли смутные? — бедных — где-то — тепло?..— люди-души — своей же души!..— к лицам (вздрагивая …
видеть (теперь) это криком выстраивать вас! — будьте — как Духа присутствие! — будьте свободой Его — безущербно страдающей души смягчая всех — не по-здешнему нищих! — будьте — как лики Его не для зрения — чистые: светом — без силы: всесильным! — там — где господствует Стадия Гнили как Место Народа
уходит как светлая нитка дыханием в поле и бело-картонная гречка срезается лесом птицы словно соломинки принимают шум леса на шеи косички ее вдоль спины наугад словно во сне начинают село глядя на край каланчи и там на юру на ветру за сердцем далеким дождя золотого ель без ели играет в ю без ю
надо бояться и пальчиков детских и листьев чутких – черемухи: ибо: страшное в мире – ничто и никто: кроме Бога (мощнее добра! – и умолкни – запомнив): и кроме: знаешь – тебя
где-то в дубраве из звуков качели как будто сияющие тайно устраивающая удерживая — в состоянии прерывистости: золотящейся!— птица: не зная: напутствующая
и духом не словить! – сказать – средь сна туманясь: о свето-прорубь: т а м – в о д н о м орешнике! – о бога ли в себе – его ли ум купаешь и этим – до меня себя рябишь: со-связью-мною-вместе-с-ним! – и веянье – как от огня не-жгущего
Иву Боннфуа река — уже иная — окружает в нас превращая многое в свои иные волны и холодна прозрачна и едина и поздно говорить: «мы там» она одна одна Нет-Чистота
и примем мы свет на движенья нескромные от самих лопастей сегодняшнего цветодержца не зная что камни и ветки и кожа лица — видимые раны его! и «я» говоря называем его расхитителем одного неизменного праодного своего же сверхсада и здесь за оградою астры не утешая ярки словно руки он режет себе!
Троельсу Андерсену «время — распада кругов и теперь уже что говорить об основе другой — рукотворной…» — словно средь веток — на ветках — поблескивает телом первично-незримым сам — до-человечески — сам: а мокрые — смежные с сгустками-«где-то-я-там-уходящий» ветки в глубинах зари равномерны при вздрогах зренье — вразброд: отовсюду дымящимся жертвоприношением — глаз! — гул…— …
Памяти Б.Л. Пастернака провожу и останусь как хор молчаливый я в божьем пространстве весь день предуказанный с движеньями зимнего чёткого дня словно с сажею рядом а время творится само по себе кружится пущенный по миру снег у монастырских ворот и кажется ныне поддержкой извне необходимость прохожих а уровень века уже утверждён и требует уровень славы …
а паутинная кылью со дна как местами чердачными восходящая к полю и шелк и паутина ее притягивая увлекутся соседями оказаться такими же как тень и пыль и паутинная как шелк во сне покажется нездешней и связи с облаками из пуха-хромоножки трав глаза обманывающих и алеющих
отмечу что лицом ко мне похожим на порезы вдоль сирени и тайным ворсом крови сильная — там за ее воротником а сердце будто бы при шуме спрятанном иголки с выявленьем музыки! и проверяя есть ли мы учесть придется нас с начала крови она одна и нет конца и «я» и «ты» лишь щебет птиц уже …
как в травах снится: будто сам жужжишь и плачешь и алеешь! среди пустынного собора из мела и его тумана едины так же крики птиц: и духа зримой распыленностью над головою вознесенная из кости наша белизна! – и свет: навылет сообщающийся! – как будто там где разлучают идею ран от их теней: и словно с пальцев …
Ф. Дружинину птица черная здесь затерялась о ясный монах галерей и снега кусок как в награду звезда! отрываясь от грифа падают доски селений здесь во дворе опустевшем давно и дереву нравятся вывихи дерева бархату шёлка куски а струны ложились бы четче на книги освещенные снегом на крыше через окно
во сне как в мелу будто на лицо принимая резню грудь отводить от сеющейся словно сухая мука в себе и при мне не умеющей при нас отстояться вьюги особенной — плотью от смерти — нас посещающей
Бог – Вас – Поёт! а иных – лишь Бормочет бывает – на некоторых и заикается! меня — молчит… о как я хотел бы чтобы – напоследок про – шеп – тал!..
а поле: больница-мельница! и словно в углу ветка полыни: будто в день зимний пальцы отдельно — в муке
Забудутся ссоры, отъезды, письма. Мы умрем, и останется тоска людей по еле чувствуемому следу какой-то волны, ушедшей из их снов, из их слуха, из их усталости. По следу того, что когда-то называлось нами. И зачем обижаться на жизнь, на людей, на тебя, на себя, когда уйдем от людей мы вместе, одной волной, когда не снега …
Птица у стенки, падая замертво, клювом скользнула по белой бумаге, я не вижу ее, но она — у нее, потому это знаю, что стыжусь ее взглядов. Блеск подглазья, как будто бесстыдно положенный пальцами мальчика, на мост поведет меня через час, и будут флаги свободны, и далеки, и свежи; это ведь за нее устаю и за …
голова ягуаровым резким движеньем, и, повернувшись, забываю слова; и страх занимает глубокие их места, он прослежен давно от окон — через — сугробы — наис — косок — до черных туннелей; я разрушен давно на всем этом пути, издали, из подворотен белые распады во мгле бьют по самому сердцу — страшнее, чем лица во время …
…а это Золото и Жар остаток (как о Солнце «было») Явленья-Смысла «Зреет Рожь» как Гул Безместный как Обвал…
Знаю, что там; только веянье; отсвет; прохлада; восприниманием странен; и только души особые: столь помогавшие раньше — величием (скажем, Мое обнаженное сердце — опять); только холод; присутствие; отсвет; веяньем — будто со всей опустевшей строгой Земли; только ясным присутствием — властность в этой без-Жизни — величием холодно веющих.
облако давнее словно с движеньями думанья там — шевеленьями теми же — близко-сырое словно лица ощущенье усиливая место мама-обожания будто в младенчестве мне закрывает чтоб выдержать мог и не удерживая насквозь серебрится
Первый голос просто облако есть просто дерево просто поля и дома (и все они тут как и ты) и все они тут же как я Второй голос отъехал от дерева и навсегда удалился от леса что-то взлетело в нем от реки (птицы исчезли прозрачнее травы) его уж все меньше — и: Хор (Пение без слов, …
дорога всё ближе поблёскивает: будто поёт и смеётся! легка – хоть и полная – тайн словно всё более светится светом её Бог – долго-внезапный!.. – о пусть не споткнётся – и пусть доберётся до брошенной деревушки! ласточки реют – светясь словно воздушная – всё ближе над полем веет – теперь уже чем-то «домашняя» дорога – …