Ещё один сайт про стихи. И он вам понравится.
Я только внешне, только внешне по этой пристани хожу и желтоватые черешни бросаю в воду и гляжу. И вспоминаю встреч недолгость, и расставания недобрость, и уходящий силуэт, и голос: «Больше силы нет…» Брожу я местной барахолкой и мерю чьи-то пиджаки, и мне малиновой бархоткой наводят блеск на башмаки. Устроив нечто вроде пира, два краснощеких речника …
Сказки, знаю нас — напрасно вы не молвитесь! Ведь недаром сон я помню до сих пор: я сижу у синя моря, добрый молодец. Я кручинюсь. Я оперся о топор. Призывал меня вчера к себе царь-батюшка и такие мне говаривал слова: «На тебе, гляжу, заплатанное платьишко, да и лапти твои держатся едва. Гей, возьмите, мои слуги, …
Из воды выходила женщина, удивленно глазами кося. Выходила свободно, торжественно, молодая и сильная вся. Я глядел на летящие линии… Рядом громко играли в «козла», но тяжелая белая лилия из волос ее черных росла. Шум и смех пораженной компанийки: «Ишь ты, лилия — чудеса!» — а на синем ее купальнике бились алые паруса. Шла она, белозубая, …
Пахнет засолами, пахнет молоком. Ягоды засохлые в сене молодом. Я лежу, чего-то жду каждою кровинкой, в темном небе звезду шевелю травинкой. Все забыл, все забыл, будто напахался,- с кем дружил, кого любил, над кем надсмехался. В небе звездно и черно. Ночь хорошая. Я не знаю ничего, ничегошеньки. Баловали меня, а я — как небалованный, целовали …
Дорога в дождь — она не сладость. Дорога в дождь — она беда. И надо же — какая слякоть, какая долгая вода! Все затемненно — поле, струи, и мост, и силуэт креста, и мокрое мерцанье сбруи, и всплески белые хвоста. Еще недавно в чьем-то доме, куда под праздник занесло, я мандариновые дольки глотал непризнанно и …
Стоял вагон, видавший виды, где шлаком выложен откос. До буферов травой обвитый, он до колена в насыпь врос. Он домом стал. В нем люди жили. Он долго был для них чужим. Потом привыкли. Печь сложили, чтоб в нем теплее было им. Потом — обойные разводы. Потом — герани на окне. Потом расставили комоды. Потом прикнопили …
Тореро, мальчик, я — старик, я сам — тореро бывший. Вот шрам, вот ряд зубов стальных — Хорош подарок бычий? Вон там одна… Из-под платка горят глазищи — с виду как уши черные быка! Ей посвяти корриду. Доверься сердцу — не уму, и посвяти кориду красотке этой иль тому обрубку-инвалиду. Они, конечно, ни шиша общественно …
Тревожьтесь обо мне пристрастно и глубоко. Не стойте в стороне, когда мне одиноко. В усердии пустом на мелком не ловите. За все мое «потом» мое «сейчас» любите. Когда я в чем спешу, прошу вас — не серчайте, а если вам пишу, на письма отвечайте. Твердите, что «пора!» всегдашним братским взглядом. Желайте мне добра и рядом …
К добру ты или к худу, решает время пусть. Но лишь с тобой побуду, я хуже становлюсь. Ты мне звонишь нередко, но всякий раз в ответ, как я просил, соседка твердит, что дома нет. А ты меня тревожишь письмом любого дня. Ты пишешь, что не можешь ни часу без меня, что я какой-то странный, что …
По петрозаводскому перрону, зыбкому, как будто бы парому, шла моя любимая с детьми. Дети с ней почти бежали рядом, и меня упрашивали взглядом: «Папа, ты на поезд нас возьми…» Что-то в тебе стало от солдатки. Все разлуки, словно игры в прятки. Вдруг потом друг друга не найти? Женщины в душе всегда готовы молча перейти из …
Сквер величаво листья осыпал. Светало. Было холодно и трезво. У двери с черной вывескою треста, нахохлившись, на стуле сторож спал. Шла, распушивши белые усы, пузатая машина поливная. Я вышел, смутно мир воспринимая, и, воротник устало поднимая, рукою вспомнил, что забыл часы. Я был расслаблен, зол и одинок. Пришлось вернуться все-таки. Я помню, как женщина в …
Выстрелами море запугав, топают в пахучий камбуз тяжко зверобои в алых сапогах. Вслед Аниська — рыжая дворняжка. Суп разлив запаренным парням, кок несёт в тарелке корм Аниське. Хорошо сидится вместе нам в камбузе — в локальном коммунизме! Говорить свободно — не грешно, как макать чеснок в одну солонку. Всё нормально. Так и быть должно. Истина, …
Я у рудничной чайной, у косого плетня, молодой и отчаянный, расседлаю коня. О железную скобку сапоги оботру, закажу себе стопку и достану махру. Два степенных казаха прилагают к устам с уважением сахар, будто горный хрусталь. Брючки географини все — репей на репье. Орден «Мать-героиня» у цыганки в тряпье. И, невзрачный, потешный, странноватый на вид, старикашка …
Не страшен вольный перевод Ничто не вольно, если любишь. Но если музыку погубишь, То это мысль всю переврет. Я не за ловкость шулеров, Я за поэтов правомочность Есть точность жалких школяров Но есть и творческая точность. Не дай школярством себя стеснить Побольше музыки, свободы! Я верю в стихи Не верю в просто переводы.
Женщины, вы все, конечно, слабые! Вы уж по природе таковы. Ваши позолоченные статуи со снопами пышными — не вы. И когда я вижу вас над рельсами с ломами тяжелыми в руках, в сердце моем боль звенит надтреснуто: ‘Как же это вам под силу, как?’ А девчонки с ломами веселые: ‘Ишь жалетель! Гляньте-ка каков!’ И глаза …
Не понимать друг друга страшно — не понимать и обнимать, и все же, как это ни странно, но так же страшно, так же страшно во всем друг друга понимать. Тем и другим себя мы раним. И, наделен познаньем ранним, я душу нежную твою не оскорблю непониманьем и пониманьем не убью.
Всех, кто мне душу расколошматили, к чортовой матери, к чортовой матери. Буду по северным кочкам, лесочкам душу мою собирать по кусочкам. И у аленушкиного болотца может, срастется, может, срастется…
Севилья серьгами сорит, сорит сиренью, а по сирени синьорит несет к арене, и пота пенистый поток смывает тумбы. По белым звездочкам — топ-топ!- малютки-туфли, по белым звездочкам — хруп-хруп!- коляска инвалида, а если кто сегодня груб,- плевать!- коррида! А из под юбок, мир круша, срывая нервы, сиренью лезут кружева, сиренью, стервы… Но приглядись, толпою сжат, …
Я товарища хороню. Эту тайну я хмуро храню. Для других он еще живой. Для других он еще с женой, для других еще с ним дружу, ибо с ним в рестораны хожу. Никому я не расскажу, Никому — что с мертвым дружу. Говорю не с его чистотой, а с нечистою пустотой. И не дружеская простота — …
У всех такой бывает час: тоска липучая пристанет, и, догола разоблачась, вся жизнь бессмысленной предстанет. Подступит мёртвый хлад к нутру. И чтоб себя переупрямить, как милосердную сестру, зовём, почти бессильно, память. Но в нас порой такая ночь, такая в нас порой разруха, когда не могут нам помочь ни память сердца, ни рассудка. Уходит блеск живой …
Сюда, к просторам вольным, северным, где крякал мир и нерестился, я прилетел, подранок, селезень, и на Печору опустился. И я почуял всеми нервами, как из-за леса осиянно пахнуло льдинами и нерпами в меня величье океана. Я океан вдохнул и выдохнул, как будто выдохнул печали, и все дробинки кровью вытолкнул, даря на память их Печоре. Они …
По разграбленным селам Шла орда на рысях Приторочившись к седлам рысакосый ясак Как под темной водою Молодая ветла Русь была под ордою Русь почти не была Но однажды Как будто все колчаны без стрел Удалившийся в юрту Хан Батый захмурел. От бараньего сала От ласняшихся жен Что-то в нем угасало Это чувствовал он. И со …
Как во стольной Москве белокаменной вор по улице бежит с булкой маковой. Не страшит его сегодня самосуд. Не до булок… Стеньку Разина везут! Царь бутылочку мальвазии выдаивает, перед зеркалом свейским прыщ выдавливает, Примеряет новый перстень-изумруд — и на площадь… Стеньку Разина везут! Как за бочкой бокастой бочоночек, за боярыней катит боярчоночек. Леденец зубенки весело грызут. …
Я, как поезд, что мечется столько уж лет между городом Да и городом Нет. Мои нервы натянуты, как провода, между городом Нет и городом Да! Все мертво, все запугано в городе Нет. Он похож на обитый тоской кабинет. По утрам натирают в нем желчью паркет. В нем диваны — из фальши, в нем стены — …
Твердили пастыри, что вреден и неразумен Галилей, но, как показывает время: кто неразумен, тот умней. Ученый, сверстник Галилея, был Галилея не глупее. Он знал, что вертится земля, но у него была семья. И он, садясь с женой в карету, свершив предательство свое, считал, что делает карьеру, а между тем губил ее. За осознание планеты шел …
Над Россией слышатся шаги, Туфельки стучат и сапоги, Детские сандалии, Кеды и так далее — У высотных зданий и тайги. А куда наш следующий шаг? Страшно, если мы шагнем не так, Пусть нам всем шагается, Так как полагается, Только сердцу собственному в такт. Пошире шаг, пошире шаг, Россия! За нами блеск грядущих юных глаз, И …
Сила страстей – приходящее дело. Силе другой потихоньку учись. Есть у людей приключения тела. Есть приключения мыслей и чувств. Тело само приключений искало, А измочалилось вместе с душой. Лишь не хватало, чтоб смерть приласкала, Но показалось бы тоже чужой. Всё же меня пожалела природа, Или как хочешь её назови. Установилась во мне, как погода, Ясная, …
Помню дальнюю балку, мостик ветхий, гнилой и летящую бабу на кобыле гнедой. В сером облаке пыли, некрасива, бледна, «Человека убили!» — прокричала она. Я забыть не сумею, покуда живу, как бежали за нею, бросив косы в траву. Он, печальный и странный, лежал за бугром с незаметною раной под последним ребром. Был он кем-то безвинно из-за …
Нет, мне ни в чем не надо половины! Мне – дай все небо! Землю всю положь! Моря и реки, горные лавины Мои – не соглашаюсь на дележ! Нет, жизнь, меня ты не заластишь частью. Все полностью! Мне это по плечу! Я не хочу ни половины счастья, Ни половины горя не хочу! Хочу лишь половину той …
Я не знаю, отвечу ли я на вопрос: «Что такое интимная лирика?» Может, это стихи про шуршанье берёз и про женские плечи под ливнями? Но когда я писал о фашистах стихи там, в Финляндии, ночью тревожной, были губы мои горячи и сухи, было мне не писать невозможно. Я писал, до зари не смыкая глаз, исчеркал …
Лучшие из поколения, цвести вам — не увядать! Вашего покорения бедам — не увидать! Разные будут случаи — будьте сильны и дружны. Вы ведь на то и лучшие — выстоять вы должны. Вам петь, вам от солнца жмуриться, но будут и беды и боль… Благословите на мужество! Благословите на бой! Возьмите меня в наступление — …
Я груши грыз, шатался, вольничал, купался в море поутру, в рубашке пестрой, в шляпе войлочной пил на базаре хванчкару. Я ездил с женщиною маленькой, ей летний отдых разрушал, под олеандрами и мальвами ее собою раздражал. Брели художники с палитрами, орал мацонщик на заре, и скрипки вечером пиликали в том ресторане на горе. Потом дорога билась, …
Зина Пряхина из Кокчетава, словно Муромец, в ГИТИС войдя, так Некрасова басом читала, что слетел Станиславский с гвоздя. Созерцали, застыв, режиссёры богатырский веснушчатый лик, босоножки её номер сорок и подобный тайфуну парик. А за нею была — пилорама, да ещё заводской драмкружок, да из тамошних стрелочниц мама и заштопанный мамин флажок. Зину словом никто не …
Соленые брызги блестят на заборе. Калитка уже на запоре. И море, дымясь, и вздымаясь, и дамбы долбя, соленое солнце всосало в себя. Любимая, спи… Мою душу не мучай, Уже засыпают и горы, и степь, И пес наш хромучий, лохмато-дремучий, Ложится и лижет соленую цепь. И море — всем топотом, и ветви — всем ропотом, И …
По правилам корриды трусливому быку вместо обычных — розовых — в знак презрения всаживают черные бандерильи. Цвет боевого торо — траур, с рожденья приросший. Путь боевого торо — арена, а после весы. Если ты к смерти от шпаги приговорен природой, помни — быку не по чину хитрая трусость лисы. Выхода нету, дружище. Надо погибнуть прилично. …
Есть прямота, как будто кривота. Она внутри самой себя горбата. Жизнь перед ней безвинно виновата за то, что так рисунком не проста. Побойтесь жизнь спрямлять, не понимая, что можно выпрямлением согнуть, что иногда в истории прямая меж точками двумя — путь.
Слушаю рёв улицы трепетно, осиянно. Музыка революции как музыка океана. Музыка поднимает волны свои неистовые. Музыка понимает, кто её авторы истинные. Обрерос и кампессинос, дети народа лучшие, это всё композиторы, моцарты революции! У моцартов революции всегда есть свои сальери. Но моцарты не сдаются, моцарты их сильнее! Оливковые береты, соломенные сомбреро, это не оперетта, а оратория …
Среди любовью слывшего сплетенья рук и бед ты от меня не слышала, любима или нет. Не спрашивай об истине. Пусть буду я в долгу — я не могу быть искренним, и лгать я не могу. Но не гляди тоскующе и верь своей звезде — хорошую такую же я не встречал нигде. Всё так, но силы …
Рассматривайте временность гуманно. На все невечное бросать не надо тень. Есть временность недельного обмана потемкинских поспешных деревень. Но ставят и времянки-общежитья, пока домов не выстроят других… Вы после тихой смерти их скажите спасибо честной временности их.
Три женщины и две девчонки куцых, да я… Летел набитый сеном кузов среди полей шумящих широко. И, глядя на мелькание косилок, коней, колосьев, кепок и косынок, мы доставали булки из корзинок и пили молодое молоко. Из-под колес взметались перепелки, трещали, оглушая перепонки. Мир трепыхался, зеленел, галдел. А я — я слушал, слушал и глядел. Мальчишки …