Ещё один сайт про стихи. И он вам понравится.
Неужели он был ребенком, Пил, как все, молоко — и рос С детским пухом на тельце тонком, В светлых капельках детских слез? И, вместилище всякой скверны, Пропасть зла без краев и дна, — Неужели сказал он первым Слово «мама», а не «война»? Нет! Зачатый тупицей прусским После выпивки в кабаке, Он родился с кровавым сгустком …
По рельсам бежала людская тень, Ее перерезала тень трамвая. Одна прокатилась в гремящий день, Другая опять побежала — живая. Ах, как хорошо в мире у теней. В мире у людей умирают больней.
Библейский Христос На Голгофу нес Простой деревянный крест. Обходит Нью-Йорк Христофор Христос. На трест громоздится трест, В витринах сверкает «просперети», Жара, В ресторанах жрут… Кого просить? У кого найти Право на жизнь, на труд? Без Тайной вечери, Как древле Тот, Окончив Великий пост, — Голодный, у стока для нечистот — Вторично умер Христос. Не живописал …
Ужель встречать в воротах С поклонами беду?.. На Сицкое болото Батый привел орду. От крови человечьей Подтаяла река, Кипит лихая сеча У княжья городка. Врагам на тын по доскам Взобраться нелегко: Отважен князь Ростовский, Кудрявый Василько. В округе все, кто живы, Под княжью руку встал. Громят его дружины Насильников татар. Но русским великанам Застлала очи …
Подгулявший шутник, белозубый, как турок, Захмелел, прислонился к столбу и поник. Я окурок мой кинул. Он поднял окурок, Раскурил и сказал, благодарный должник: «Приходи в крематорий, спроси Иванова, Ты добряк, я сожгу тебя даром, браток». Я запомнил слова обещанья хмельного И бегущий вдоль потного лба завиток. Почтальоны приходят, но писем с Урала Мне в Таганку …
Потеряла карточку старушка… Сгорбленная, с палочкой в руке, Старая старушка-побирушка Плакала у кассы в уголке. Люди носят черный, носят белый. Мельком поглядят и мимо, в дверь. Что им — душам каменным — за дело, Как она без хлебушка теперь? Лишь мальчишка в порванной пилотке Молвил, плюнув мимо сапога: «Ишь, как хнычет! Голод, знать, не тетка! …
Посвящается капитану А. Ерофеевскому Не назовешь его ни лысым, Ни гладким, как столовый нож: Он на Давыдова Дениса, Гусара славного похож. Но если в битвах, точно туча, На скакуне носился тот, То этот выбрал жребий лучше И пересел на самолет. Фашистам в землю влезть охота, Дрожат коричневые псы, Когда торчат из самолета Его гусарские усы! …
Б. Иванову Подшивающий бумажки, Затерялся в наших буднях Маленькой многотиражки Уважаемый сотрудник. Быть бы вам тореадором Где-нибудь в Севилье старой, На балконы бы к сеньорам Лезть со шпагой и гитарой, На ковре у милых ножек Разразиться б серенадой, Распугав севильских кошек Оглушительной руладой. И ходить, как учит мода, В шляпе и в плаще расшитом; Из …
На тюфячке, покрытом пылью, Он припеваючи живет, Любимец третьей эскадрильи — Пушистый одноухий кот. Землянка — тесное жилище, Зато тепла землянка та… Комэск в селе на пепелище Нашел бездомного кота. Бывает — полночь фронтовая, Темно… По крыше дождь сечет… И вдруг, тихонько напевая, На стул комэска вспрыгнет кот. Снаружи ветер глухо воет, В окошке не …
Звезда взошла, как кровь. Не в пору лаял пес. На горе рос ковыль, и, верно, не к добру Несытый сивый волк трубил в своем бору. Звезда взошла, как кровь. Ковыль на г_о_ре рос. Горячий вихрь кружит на Ярославне шаль. Сталь звякает о сталь. На городской стене Протяжен женский вопль. Седая степь в огне. Над степью …
Над опушкой, где вражий стан, Небосвод от огня багров… Ты летишь туда, капитан, Большевик Николай Петров. Ты носить над огнем привык Два бестрепетные крыла!.. Но сегодня твой штурмовик Вражья очередь подожгла. И горючее, точно кровь, Вытекает по каплям вниз… — Ты горишь, Николай Петров! — Окликают друзья. — Вернись! — Но недаром ты — большевик …
Экой снег какой глубокий! Лошадь дышит горячо. Светит месяц одинокий Через левое плечо. Пруд окован крепкой бронью, И уходят от воды Вправо — крестики вороньи, Влево — заячьи следы. Гнется кустик на опушке, Блещут звезды, мерзнет лес, Тут снимал перчатки Пушкин И крутил усы Дантес. Раздается на полянке Волчьих свадеб дальний вой. Мы летим в …
Седой военный входит подбоченясь В штабной вагон, исписанный мелком. Рыжебородый тощий ополченец По слякоти шагает босиком. Мешком висит шинель на нем, сутулом, Блестит звезда на шапке меховой. Глухим зловещим непрерывным гулом Гремят орудья где-то под Москвой. Проходит поезд. На платформах — танки. С их башен листья блеклые висят. Четвертый день на тихом полустанке По новобранцам …
На улице пляшет дождик. Там тихо, темно и сыро. Присядем у нашей печки и мирно поговорим. Конечно, с ребенком трудно. Конечно, мала квартира. Конечно, будущим летом ты вряд ли поедешь в Крым. Еще тошноты и пятен даже в помине нету, Твой пояс, как прежде, узок, хоть в зеркало посмотри! Но ты по неуловимым, по тайным …
С лика земли Правосудьем стерты, Казнью позорною казнены Трое насильников и четвертый — Подлый предатель своей страны! Не обвинитель в судебном зале, Вся наша Родина, вся земля, Все, кто живет на земле, сказали: — Извергам — смерть! Палачам — петля! Слыша, как судят бандитов этих, Мертвые, вставшие из земли, Женщины наши и наши дети Требовать …
Пирует с дружиной отважный Ермак В юрте у слепого Кучума. Средь пира на руку склонился казак, Грызет его черная дума. И, пенным вином наполняя стакан, Подручным своим говорит атаман: «Не мерена вдоль и не пройдена вширь, Покрыта тайгой непроезжей, У нас под ногой распростерлась Сибирь Косматою шкурой медвежьей. Пушнина в сибирских лесах хороша, И красная …
Ложишься спать, когда в четыре Дадут по радио отбой. Умрешь — единственная в мире Всплакнет сирена над тобой. Где звезды, что тебе знакомы? Их нет, хотя стоит июль: В пространствах видят астрономы Следы трассирующих пуль. Как много тьмы, как света мало! Огни померкли, и одна Вне досяженья трибунала Мир демаскирует луна. …Твой голос в этом …
В «Фатерланде» не сиделось Фрицам-генералам: Поживиться захотелось Украинским салом. Тех, кто им пророчил беды, Не желали слушать: Им приспичило отведать Полтавских галушек. Покорить и Днепр, и Припять Мнилось им — безделка! Захотелось фрицам выпить Киевской горелки. Их друзья за стервецами Стаей налетели: Нежинскими огурцами Закусить хотели… Мы к гостям незваным пушек Повернули дула. От полтавских …
«Приди, благодари и пей» — Так говорил кувшин безмолвный. Гостеприимный сын степей Принес его, водою полный, На перепутье двух дорог, Ползущих мертвенной пустыней, Где сох ковыль и травы жег Небесный свод пустой и синий. А мимо в дальние места Верблюды шли. И не однажды Тянули жадные уста Кочевники в порыве жажды К его изогнутым краям. …
Ты говоришь, что наш огонь погас, Твердишь, что мы состарились с тобою, Взгляни ж, как блещет небо голубое! А ведь оно куда старее нас…
Россия! Мы любим неяркий свет Твоих сиротливых звезд. Мы косим твой хлеб. Мы на склоне лет Ложимся на твой погост. Россия! Ты — быстрый лесной родник, Степной одинокий стог, Ты — первый ребячески звонкий вскрик, Глухой стариковский вздох. Россия! Мы все у тебя в долгу. Ты каждому — трижды мать. Так можем ли мы твоему …
Битый фриц охрип от брани: Дружбы наций торжество, Наша встреча в Тегеране — Оплеуха для него! Разузнав о встрече этой И о чем велась там речь, Гитлер жалобным фальцетом Заскулил: «Не надо встреч!..»
Только глянула — и сразу Напрямик сказала твердо: «Не хочу противогаза — У него слоновья морда!» Дочь строптивую со вздохом Уговаривает мама: «Быть капризной — очень плохо! Отчего ты так упряма? Я прощу тебе проказы И куплю медовый пряник. Походи в противогазе! Привыкай к нему заране…» Мама делается строже, Дочка всхлипывает тихо: «Не хочу я …
Наглый немец шел по миру И жирел, гребя наживу. Нынче немцу не до жиру: Самому хоть быть бы живу!
Стоял октябрь, а всем казалось март: Шел снег и таял, и валил сначала… Как ворожея над колодой карт, История загадочно молчала. Сибирский поезд разводил пары, В купе рыдала крашеная дама: Бабье коробку паюсной икры У дамы вытрясло из чемодана. Зенитка била где-то у моста, Гора мешков сползала со скамеек. И подаянья именем Христа Просил оборванный …
Червонцев блеск на дне мешка, Тюки, готовые к торговле, И хвост резного петушка Краснеет на узорной кровле. Цыган разводит под горном Огонь, а в тереме над Камой — Она в окошке слюдяном У пяльцев за свинцовой рамой.
Шли пленные шагом усталым Без шапок. В поту и в пыли При всех орденах генералы В колонне их — первыми шли. О чем эти люди грустили? Сбывался их сон наяву: Без выстрела немцев пустили В столицу России — Москву. Здесь пленные летчики были. Искал их потупленный взгляд Домов, что они разбомбили Недавно — три года …
В потертых сапогах и в полотняных Косынках, вылинявших добела, Толпа освобожденных полонянок По городу готическому шла. Был этот город — хмурый и старинный — Сырой, как погреб, прочный, как тюрьма… Склонявшийся над свечкой стеаринной, В нем Гофман некогда сходил с ума. Как мумия, сухой, как смерть, курносый, Свободный от ошибок и грехов, — В нем …
Царь Дакии, Господень бич, Аттила, — Предшественник Железного Хромца, Рожденного седым, С кровавым сгустком В ладони детской, — Поводырь убийц, Кормивший смертью с острия меча Растерзанный и падший мир, Работник, Оравший твердь копьем, Дикарь, С петель Сорвавший дверь Европы, — Был уродец. Большеголовый, Щуплый, как дитя, Он походил на карлика, И копоть Изрубленной мечами смуглоты …
Широка раскинулась Россия, Много бед Россия выносила: На нее с востока налетали Огненной метелицей татары, С запада, затмив щитами солнце, Шли стеною на нее ливонцы. «Вот ужо, — они ее пугали, — Мы в песок сотрем тебя ногами! Погоди, мол, вырастет крапива, Где нога немецкая ступила…» Бил дозорный в било на Пожаре, К борзым коням …
Ты, что хлеб свой любовно выращивал, Пел, рыбачил, глядел на зарю. Голосами седых твоих пращуров Я, Россия, с тобой говорю. Для того ль новосёл заколачивал В первый сруб на Москве первый гвоздь, Для того ль астраханцам не плачивал Дани гордый владимирский гость; Для того ль окрест города хитрые Выводились заслоны да рвы И палили мы …
Меня томит гриппок осенний, Но в сердце нет былой тоски: Сплелись в цепочку воскресений Недуга светлые деньки. Я рад причудливой бутылке С микстурой, что уже не впрок, Свинцовой тяжести в затылке, Тому, что грудь теснит жарок. Ведь смерть нас каждый вечер дразнит, Ей в эту осень повезло! Не потому ли, точно в праздник, Вокруг так …
Эту женщину звали Анной. За плечом ее возникал Грохот музыки ресторанной, Гипнотический блеск зеркал. Повернется вполоборота, И казалось — звенит в ушах Свист японского коверкота И фокстрота собачий шаг. Эту женщину ни на волос Не смогла изменить война: Патефона растленный голос Всё звучал из ее окна. Все по-прежнему был беспечен Нежный очерк румяных губ… Анна …
Разрыв тряхнул машину… Штурман хочет Нащупать парашютное кольцо. Но замечает он, что ранен летчик, На грудь склонивший бледное лицо. Проходит дрожь невольного испуга, Миг колебанья быстро миновал. Одной рукой он обнимает друга, Кладет другую руку на штурвал. Он не пилот. Педали он не двигал Еще ни разу на своем веку. — Я в первый раз …
На грозном поле боя Кто с тобою станет наравне? Трижды славно звание Героя В нашей героической стране! Слава тем, кто, в бой кидаясь первым, Заслужил его ценой побед! Ковзан, Мотуз, Кочетов и Герман, Вам, орлы, наш боевой привет! Наш привет бесстрашным ветеранам, Умножающим гвардейский счет, Мастерам штурмовки и тарана — Гордым нашим соколам — почет! …
Вечером зимним домой прилетает Летчик на раненом штурмовике. Лютая стужа за пальцы хватает, Льнет сквозь перчатку к озябшей руке. Летчик измучен — и в сумерках ранних Он до утра засыпает без снов. К раненой птице подходит механик — Доктор ее — старшина Иванов. Эту машину подбитую надо Долго лечить: перебит элерон, Плоскость прошибло немецким снарядом, …
Где он теперь, этот домик ветхий, Зяблик, поющий в плетеной клетке, Красный шиповник на свежей ветке И золотистые косы Гретхен? Пела гитара на старом Рейне, Бурши читали стихи в кофейне, Кутая горло платком пуховым, У клавикордов сидел Бетховен. Думал ли он, что под каждой крышей Немцами будут пугать детишек?
Он год назад ушел в полет И винт его замолк. Но однокашника все ждет Его гвардейский полк. Белеет, хоть прошла зима, Ушанка на стене, И командир в конце письма «Ждем!» — написал жене. Его в землянке книга ждет, И правофланговой На перекличке вот уж год Твердит, что жив герой. В родном полку ждет новый «Ил» …
Родная кровинка течет в ее жилах, И больно — пусть век мою слабость простит — От глаз ее жалких, от рук ее милых Отречься и память со счетов скостить. Выветриваясь, по куску выпадая, Душа искрошилась, как зуб, до корня. Шли годы, и эта ли полуседая, Тщедушная женщина — мать у меня? Убогая! Где твоя прежняя …
Такой ты мне привиделась когда-то: Молочный снег, яичная заря. Косые ребра будки полосатой Чиновничья припрыжка снегиря. Я помню чай в кустодиевском блюдце, И санный путь, чуть вьюга улеглась, И капли слез, которые не льются Из светло-серых с поволокой глаз… Что ж! Прав и я: бродяга — дым становий, А полководец — жертвенную кровь Любил в …